– Надо быть осторожным.
– А то я не знаю!
– И не только с ним. Воротынские тоже колеблются. Не решили ещё, что от тебя ждать. Вроде бы Птахины-Свирины взяли тебя на службу, вроде бы Воротынские в дружеских отношениях с твоим новым родом, так что трогать тебя не хотят. Но поверь, всех шокировала та бойня в квартире. Ты теперь вызываешь серьёзные опасения.
– Ладно, пёс с ними, пусть думают. У меня сейчас ещё одна проблема нарисовалась. И опять твоя помощь требуется.
– И что же это за проблемы? – прищурился Яков.
– У меня Таня сбежала. Говорят – на фронт медсестрой. В общем, нужно узнать, в какой части или госпитале она находится. Поможешь?
– Вот как? Что это она?
– Есть подозрения, что её в поместье кто-то загнобил. Но точно не знаю. Ну так что? Не затруднит тебя? Сделаешь? И желательно побыстрее.
– Я поспрашиваю. Но в таких вещах спешка – плохой помощник.
Было за полдень, когда я покинул дом Якова. Ночью нападало много снега, и теперь город укрывало белое одеяло. Мне предстояло ехать на другой берег: ждал завод со своими проблемами.
У проходной дежурила полицейская машина, и одно это уже говорило о том, что ситуация нестабильна. Мой первый заместитель, Семён Валерьевич только подтвердил догадку: рабочие возмущались и могли в любой момент остановить производство. Руководство опасалось, что стачке будут сопутствовать массовые беспорядки, как это случилось на прошлой неделе на одной из шахт Воротынских. Разгоревшийся там бунт был подавлен жёстко, но это только сильнее взволновало жителей города.
Я спросил, вернулись ли рабочие, которых отправили в солдаты? Семён Валерьевич ответил, что нет.
– Так какого?! – возмутился я. – Я же приказал.
– Ольга Павловна не велела.
– Слушайте, пока заводом управляю я, исполняйте, пожалуйста, мои приказы. Вот уйду с должности, тогда делайте, что хотите. А пока верните рабочих. Сегодня-завтра чтоб были тут.
Я собрал младших дружинников – своих заместителей и глав отделов, и лично сообщил предложение понизить им жалование. Я сразу оговорился, что вопреки их воле делать этого не стану, а потом принялся убеждать в необходимости данной меры, акцентируя внимание на том, какое сложное сейчас время и что род сам находится в трудном материальном положении. Поставил себя в пример тем, что отказался от жалования управляющего ради блага нашего общего дела. А так же потребовал выискать способы сэкономить, дабы выкроить двадцать тысяч, иначе, сказал я, жалование будет урезаться принудительно.
