– Скорей бы, скорей бы, – сказал Вадим, думая, что про себя, когда сворачивал в унылый двор меж пяти совершенно одинаковых домов, напоминающих обувные коробки.
– Что верно, то верно, – неожиданно ответила Юля.
…кому что: папе – почти одну заварку, лишь сверху чуть плеснув кипятку; Ленусику – какао, сваренное на сливках, себе – «белые ночи» без сахара, мне…
– Тебе что, прислуга персональная нужна?! Кофейник в руки не взять?
Кофе в семье пью только я. И мне это удается, потому что пьет также и домработница: еще до завтрака наскоро перекусив на кухне, она выставляет кофейник с остатками на общий стол, и мне разрешается допивать, чтоб добро не пропадало.
– Принцессу вырастили… – бормочет отец из-за утренней газеты.
Мама неодобрительно косится, и лишь Маленькая, весело тараторя, уплетает вкусности, ловко намазывая рогалики маслом. Ее пухленькие лапки мелькают над столом: вот грациозно зачерпнула варенье, вот пододвинула Папусику сахарницу – словно солнечный зайчик распрыгался.
– Как, детка, в школе дела? – радостно спрашивает мама.
– Ну… – надувает губки Ленусик.
У нее странная манерочка – сообщать о хорошем грустно, чуть-чуть разочарованно, словно обижаясь на то, что выше пятерки оценки нет.
– По географии пять… По истории два раза спрашивали – тоже пять… По русскому диктант писали – пять, а сочинение мы сдали, его еще не проверили… Математичка –злючка… Влепила…
– Неужели – четверку?! – ужасается мама, но тут же спохватывается: – Все же нельзя так про Эмму Карловну, Маленькая…
– Нет, минус… Минус влепила! Только за помарку… А я осторожненько, карандашиком… Нуль зачеркнула! – Ленусик чуть не плачет, кончик носика подрагивает.
Мама бросается утешать:
– Пятерка – всегда пятерка. А минус в журнал не поставят… Не расстраивайся, Маленькая…
Папа молча жует и, проглотив кусок, важно кивает жене и дочери. А я уже не могу ни жевать, ни глотать, в желудке подсасывает: я знаю, что дело сейчас дойдет до меня, а у меня четверка – тоже исключение. Только в другую сторону…
Отец с шумом отодвигает чашку, брякает серебряная ложечка. Неторопливо вытирает салфеткой усы, внимательно изучает ее, качает головой, основательно трет снова… И – вот оно: короткий взгляд через стол на мать.
– А Эта своим дневничком похвастаться не торопится… Видать, опять сюрпризы… Скажи Этой – пусть немедленно принесет… А мы посмотрим… Что там за тайны мадридского двора, хе-хе…
– Ты слышала? Быстро неси, – следует лаконичный приказ.
