— А я говорю, переперчили! У меня после обеда весь рот пересох! И язык словно картонный.
Миша рассмеялся:
— Это уже смертельно опасно, папаша. Глядишь, так и весь высохнешь.
— Насчет «высохнешь» — это еще мы поглядим! А смазка нужна.
— Убери, свою красненькую! Вот глупый старик!
— Нет, Мишка, я так хочу! Лазар Фако желает сейчас заплатить! Я хочу угостить эту восхитительную супружескую парочку! Не мешай мне! Деньги есть, черт побери! Соцпособие, хе-хе-хе!
— Ну и чудак! А потом схватишься — и порядочной пары кальсон не найдешь. Женины штанишки напялишь.
— Ничего, не обеднеет! А к тому же в постели они ей не нужны! Не выбрасывать же мне эту сотню!
Старика уже нельзя было укоротить, он во что бы то ни стало хотел выказать нам свое расположение. Вскоре появился Золи Чонка и принес ключ.
У выхода из «Подсолнуха» я было потянулся к Орши, желая перенести ее на руках через улицу, но она выскользнула из моих объятий и побежала. В воздухе словно пустота образовалась на том месте, где только что была она; я нырнул в эту пустоту и побежал замаячившей впереди Орши. Многие видели эту сцену — кто посмеялся, а кто поморщился. Но нам ни до кого не было дела. Прическа у Орши растрепалась, и волосы развевались во все стороны. Тело у нее вытянулось, она словно парила над землей. Я мчался за нею, пригнув голову. Легко нагнав Орши, я побежал рядом, и мы неслись, тесно сблизившись, нога к ноге, плечо к плечу, можно сказать, щека к щеке…
Когда мы возвращались обратно, нас уже нельзя было отличить от остальных прохожих. Ох, как бы мне хотелось сейчас пойти вместе с Орши домой! Но, увы, мне оставалось только спросить:
— Пе?
— Порядок!
— Шан?
— Тоже!
Это означало, что оба наши малыша, и Петер и Шандор, живы-здоровы, нормально растут.
У входа в «Подсолнух» нас дожидались Миша и старик.
Лазар Фако еле держался: ноги стали ватные, да и позвоночник у него словно весь изогнулся. Около него, как подпорки, Рагашич поставил три урны для мусора. Упершись в две из них локтями, старик с большим трудом пытался сохранить равновесие.
— Освободите же меня! — тупо причитал Фако. — Весь мир замусорен!
— Не обращай на него внимания, Богар, он уже совершенно готов… — на лбу у Рагашича выступили капельки пота. — Так вот, дружище, ты только не сердись, ей-богу, сложилась муторная ситуация. Ты должен понять…
Внезапно он перешел совсем на другой тон:
— Прошу покорно, не мог бы ты как-либо помочь уладить эту неурядицу? В долг, разумеется. Килограмм презренного металла — всего-то. Факт. Можно рассчитывать?
