— А хоронить завтра будут? Я еще вчера с ним насчет подрубов договаривался…
— Теперь ничего не надо. Был и нету. А все, грешным делом, тянул во двор все, думал, надо… Житка наша!
— Хозяином был. Теперь такие выводятся. Со двора тянут, которые приезжие…
— Трофим Дубровный с ним связь держал из лесу, когда он тут за старосту был. В 43-м, когда обложили их в болотах, покойному глаз лещиной выхлестнуло, и Трофим пронес его на себе через все болото…
— Родство по Насте. Поэтому и Адама, бургомистра островецкого, нешто там подержали и отпустили.
— Эх, подкосил сынок родителев!
— Жалко хлопца: первое время, пока осядет вокруг этого случая муть, туго ему придется…
— Да-а. Ето не в городе, в деревне ты у каждой бабки на учете.
— Свет, что в городе делаешь? Не в дворничихах?
— Заколупал ты! На часовом наша Света. Тут бы топтала кирзачами навоз да патоку ведрами таскала домой, а так — в шубке, импортных сапожках, городская. Свадьба ж, забыл сказать, в ту субботу!
— Ну-у?! Свет, приглашай, пока не разладилось дело…
— Ги-ги-ги! Не пригласит — сами дорогу найдем.
— Вельми вы вумные теперя за папами да мамами, босотва, — одне вам хахоньки на уме.
— Наоборот, бабка, дурные: давно пора б намазать пятки в город. Была во одна Светка и та замуж выходит…
— Нужон ты, пустомеля, в городу! Как же, ждут тебя не дождутся тама…
— Эх и злющая ты, Харитоновна! Вот на тебе б я точно не женился; помню, старичок твой улыбался, когда помирал…
— Тьфу, смурод!
— Тише. Не ругайся с монополькой. Сергей сюда правится…
— Притих. Как кастрированный ходит. Интересно, успел он распечатать ту студенточку, которая клюнула на него?..
— Ты, Бахер, уже схлопотал раз по шее — сопи в тряпочку.
— Ага. Кто посопит, а кто еще и кровью харкнет…
Когда Сергей подошел к своим, толпа односельчан выжидающе притихла, наблюдая за ним, будто после того, что произошло прошлым вечером на Халимоновой вырубке, он должен был предстать перед всеми в некоем ином обличье — будто на его лице было отныне клеймо…
Сергей кожей чувствовал жадно щупавшие его взгляды, в большинстве — осуждающие, отчужденные, повел плечами от холода, внезапно пронявшего его.
— Тамара, можно тебя на два слова?
Они отошли за угол магазина. Сергей помедлил, трудно собираясь с мыслями, глядя куда-то в сторону.
— Крепко обижаются наши на меня?
— Господи, о чем ты! Разве ничего не понимают? Наоборот, жалеют…
— Не надо меня жалеть. — Сергей посуровел лицом, в упор поглядел на сестру. — Я, наверно, уеду отсюда. На БАМ или еще куда…
