Шли годы, и постепенно она нашла некоторые преимущества своего положения: она сама планировала свои дни, принимала бытовые решения и была полной хозяйкой своего свободного времени и передвижений. Хотя Патриция и рассказывала мужу, что она делала без него, это была всего лишь передача простых событий, которые происходили ежедневно, а вовсе не доверительные излияния ее душевного состояния, порой становившегося настолько удручающим, что она полдня лежала на кровати, уставившись в белую стенку спальни, полностью забыв о детях, тихо игравших в гостиной. Отправив Андреа в школу, а дочку в детский сад, Патриция возвращалась домой и приступала к повседневным унылым делам, а в мозгу неотрывным, назойливым клювиком стучало: «Жизнь проходит, жизнь проходит».
«Разве для этого я ушла от матери? Чтобы возиться на кухне, приводить в порядок квартиру и стирать белье? Но чего, чего мне не хватает?» Неясные, неопределенные мысли проносились в тяжелой голове, разрезая мозг, лоб начинал гореть, а перед глазами, как в жутком аттракционе, кружились стены квартиры. Включив телевизор на полную громкость, она валилась на диван, оставив разбросанной детскую одежду и немытую посуду, глядела на взрывающийся криком разноцветный экран, стараясь унять смутные чувства и забыться в мире белозубых удачливых людей. Дети мало радовали ее, а чаще раздражали своими надоедливыми вопросами и шумным гвалтом, а муж действовал на нервы еще больше. Чтобы хоть как-то отвлечься от постоянно повторяющихся дел и забот, она стала ходить на кулинарные курсы, тем более что Атилио был совсем не против и даже как-то сказал: «Вот выучится у нас мама высокой кухне, ресторан откроем. А то что-то дела у меня не очень идут на работе!» Чем только напугал Патрицию – она совсем не хотела возвращаться к бедному существованию, но, быстро поняв, что страхи мужа сильно преувеличены, постепенно успокоилась.
Полная неясность причин ее депрессии сильно удручала и сказывалась на ее характере, который и так никогда не был открытым и легким, а сейчас превратился в тяжелый и истеричный. «Так живут все, – часто повторяла она, – мало того, мне еще повезло. Ну и что, что маленький городок, ну и что, что все дни похожи один на другой, это все равно лучше, чем тогда у матери», – пыталась урезонить она себя. Но чувство неудовлетворенности и одиночества было непобедимо. «Чего, чего не хватает мне? Что не устраивает? Многим еще хуже, да и чего далеко ходить, даже моя сестра тайно завидует моему положению». Но никакие самоуговоры не помогали. Патриция жила в ожидании необъяснимого чуда, которое произойдет вдруг само собой, освободит ее душу от оков обыденности и вырвет из-под обрушившейся на нее рутины.
