Наряду с развитием государства, Новое время видится как триумфальное развитие капиталистической экономики, которую одни (правые либералы) считают неотделимой от либерального государства, а другие (левые либералы) — сложно переплетенной с ним, а зачастую и противоречащей логике государства. Теоретики марксистской школы, в том числе советские, говорили о недостаточности секуляризации и эмансипации, проводимой либеральным государством, указывали (в согласии с правыми либералами вроде Шарля Монтескьё и Бенжамена Констана) на его неразрывную связь с капитализмом. Последние требовали отмены и того, и другого в пользу иного, "коммунистического" или "социалистического" строя, в котором государство отомрет, а власть либо будет не нужна, либо превратится в органы самоуправления советского типа. Впрочем, реальный советский опыт демонстрировал, наоборот, рост государственной машины, что усиливало позиции теоретиков этатистской "модернизации".
Кембриджская школа историков понятий во главе с Квентином Скиннером, возникшая еще в 1960-е годы, доказывала, правда, что Новое время характеризуется борьбой двух тенденций: собственно республиканской, восходящей к итальянскому Возрождению, и абсолютистско-этатистской, идущей от теоретиков крупных территориальных монархий XVI–XVII веков: Бодена и Гоббса. Именно к последней традиции принадлежит само понятие "государство" (в противовес понятию "республика"). Современное либерально-демократическое государство представляет из себя, с точки зрения этих теоретиков, противоречивый союз двух указанных тенденций.
Французские критические философы, наследники Маркса, Ницше и Хайдеггера, — Альтюссер, Фуко, Делёз и ряд других — видели в теории о репрезентативном правовом государстве, активном гражданстве и так далее простое идеологическое прикрытие отношений голого физического господства ("власти) в экономической, а также в образовательной, правоохранительной, медицинской и многих других сферах. Вслед за ортодоксальным марксизмом, они предлагали отказаться от политического и юридического языков как относящихся к идеологии и перейти к метаязыку, объективистски описывающему непрерывную тотальность человеческих отношений. Фуко создал альтернативную историю Модерна, разворачивающуюся от репрезентативной власти к власти "дисциплинарной", а затем и к "биовласти". Но если у Альтюссера, учителя Фуко, где-то еще маячила историческая альтернатива в виде коммунистического общества, то сам Фуко отказался от глобального политического проекта, от логики исторических альтернатив, настаивая, что сопротивление "власти" должно происходить на том же локальном, конкретном уровне, где она действует, — хотя, конечно, такие сопротивления должны быть множественными, массовыми
