О поэме Руставели мне хочется узнать несколько подробнее. Все, что связано с его поэмой "Витязь в тигровой шкуре", представляет для меня особый интерес. Поэтому наша беседа все больше сосредоточивается на этой поэме и ее авторе.
— Для того, чтобы будущий писатель смог получить самое лучшее образование, возможное в то время, в Грузии были все условия, — поясняет мне профессор.
— Не хотите ли вы этим сказать, — спрашиваю я, — что и Руставели получил образование в Грузии?
— Сказать что-либо определенное о том, где и как он получил образование, было бы неплохо, — отвечает профессор, с сожалением пожимая плечами. — Согласно народному преданию, он учился в Константинополе или Греции, о чем, в частности, свидетельствуют его тонкие описания моря и литературные образы… С определенностью, во всяком случае, можно судить о результатах его учебы: он достиг вершин образования своего времени, разбирался в естествознании и философии, а также в светской и духовной литературе; кроме арабского и персидского, владел греческим языком. Знание греческого имело особо важное значение.
— Почему вы столь высоко оцениваете знание греческого?
— Тот, кто владел греческим, мог использовать труды античных и средневековых поэтов и философов, и Руставели использовал их в своем эпосе. В нем содержатся дословные цитаты или приводятся в свободном пересказе сентенции и реализуются переработанные вариации идей из работ Аристотеля, Эмпедокла, Гераклита, Платона и Псевдо-Дионисия. Несомненно, ему были известны произведения Гомера, а также Геродота и писателей Восточной Римской империи. Вы знаете, изучение греческого языка культивировалось в Грузии на протяжении всего средневековья. Для грузинского Возрождения это было чрезвычайно важно и давало Руставели преимущество перед основателями итальянского Возрождения Петраркой и Боккаччо.
Мне было известно, что Петрарка будто бы поцеловал рукопись Гомера, не сумев ее прочесть, а Боккаччо во время своего пребывания в Южной Италии воспринимал только звуки греческого языка. О чем я не знал и что меня поэтому поразило не менее, чем внезапный снегопад — аборигена Африки, было как бы мимоходом оброненное замечание обходительного профессора о существовании грузинского Возрождения.
— Правильно ли я вас понял? — переспрашиваю я. — Вы говорите о грузинском Возрождении и связываете с ним имя Руставели? Но это значит, что Возрождение имело место не только в Западной Европе, но также и здесь, причем не в XIV–XV вв., а уже где-то в XII в., то есть примерно на двести лет раньше!
