— Готов, готов, — отвечает женский голос, переделанный на бас.
И дым вперемешку с искрами и ржавчиной окутывает все вокруг.
Перед закрытым вагоном, выпятив богатырскую грудь, стоит рыжий мужик. Стоит, широко расставив ноги, будто вросшие в землю, и кричит мощным, низким голосом:
— Матрена, пустые мешки назад привезешь! Они тоже денег стоят! Матрена!..
1922
Это случилось жарким летним утром, когда в Саксонском саду собираются старые процентщики, чахоточные и те, кому нечего есть. Я, как всегда, сидел напротив часов. Интересно проверить: когда сосчитаю до шестидесяти, пройдет ровно минута или нет?
Прекрасный способ забыть про голод.
Мимо моей скамейки шествует господин с густой шевелюрой, в очках и пелерине. Он ведет на цепи собачонку с такой же курчавой шерстью, как его волосы, и вышагивает она так же неторопливо, как он сам. Даже нос у нее точь-в-точь как у хозяина: широкий, приплюснутый. Не хватает только очков в золотой оправе.
Я почувствовал, что господин в пелерине разглядывает меня. Едва я тоже посмотрел на него, как он быстро отвернулся и потянул за цепочку собаку:
— К ноге, Бек…
Но вдруг остановился, секунду подумал и подошел к скамейке.
— Простите, можно присесть?
— Присесть? Да пожалуйста, места сколько угодно.
Мы опять посмотрели друг на друга. Ясное дело, сейчас у нас завяжется разговор, вопрос только, кто первый начнет. Господин в пелерине покашливает в кулак, будто стеснительный, неопытный парень, который решил познакомиться с девушкой в саду. Теперь мой ход. Я должен что-нибудь сказать, например:
— Жарко сегодня…
Или:
— Миленькая собачка у вас…
Но я молчу. Наверно, это голод виноват, что я не в настроении вести беседы и мучаю человека. Наконец мой сосед не выдерживает:
— Интересная у вас страна. В такое время молодые люди сидят в саду. У нас вы такого не увидите. Никогда!..
Вот он и поймал меня на крючок. Теперь я просто обязан спросить:
— А можно узнать, у вас — это где?
— Конечно, молодой человек. У нас — это в Англии…
Я приподнимаю бровь. Странно! Говорят, все англичане — светловолосые и молчаливые. А мой сосед — черный, кудрявый и очень разговорчивый. Да еще и нос у него как будто специально чтобы очки носить.
Но меня больше интересует другое:
— Гм… Ну, а безработных… В смысле людей, у которых нет… Ну, например, у которых нет…
— Нет хлеба, хотите сказать?
— Вот-вот. Что, таких в Англии уже не осталось?
— Да нет, что вы, конечно, есть такие! Но, во всяком случае, они не сидят в саду.
