Восстание теней [Восхождение тени] | страница 9

Джино улыбнулся и погладил бородку.

— Возможно, вы их услышите, но это решать королю Энандеру, моему господину, принцесса Бриони. Он встретится с вами позднее.

Титулы их шли в таком порядке не случайно: этим Джино напомнил ей, что первенство принадлежало королю Сиана — и оставалось бы за ним, даже находись принцесса в своей стране, от которой она, увы, вне всяких сомнений, была сейчас далеко.

Лорд Джино неторопливо поднялся — с грацией, какой могли бы позавидовать многие женщины:

— Пойдёмте, я провожу вас к комедиантам.

“Отец, Кендрик, Баррик… Все покинули меня… — Бриони отчаянно пыталась сдержать внезапную слезу, так и стремившуюся скатиться с нижнего века. — Шасо, а теперь и Давет…” Все оставили её: многие мертвы, а может быть — и все они. Принцесса постаралась успокоиться, пока не заметил сианский придворный. “А теперь я должна сказать “Прощайте!” и труппе Мейквелла”, - оно было странным, это ощущение одиночества. Прежде оно всегда казалось ей чем-то временным, чем-то, что необходимо пережить, переждать, пока всё не образуется — и теперь впервые Бриони осознала, что это чувство, быть может, вовсе не временное, и что ей придется научиться жить с ним: гордой и бесстрастной, как статуя, твёрдой, как камень, но пустой внутри. Совершенно, абсолютно пустой…

Джино провёл её через всю резиденцию, затем — сквозь обширные сады Бродхолла — в тихий коридор, проложенный вдоль замковой стены изнутри крепости — столь огромной, что она могла бы вместить весь Южный Предел — и город, и цитадель. И здесь не было ни одной знакомой души, никого, кому можно было бы довериться…

“Союзники. Мне нужны союзники в этой чужой стране”.

Актёры из Южного Предела сидели на скамье в комнате без окон под присмотром нескольких стражников. Лица почти у всех были испуганными, и появление Бриони, одетой в богатое платье, присланное ей Джино, — в которой теперь комедианты признали своего монарха, — ничуть их не успокоило. Эстир Мейквелл, чьи последние слова, обращённые к Бриони, были сердитыми и нелюбезными, даже побледнела и вжала голову в плечи, будто ожидая удара. Из всех актёров на скамье лишь юный Фейвал не выказывал страха. Он оглядел Бриони с головы до ног.

— Гляди-ка, во что они тебя нарядили, — одобрительно воскликнул он. — Но выпрямись-ка, дева, и носи это так, как должно!

Бриони невольно улыбнулась:

— Кажется, я утратила сноровку.

Распутник Невин Хьюни тоже разглядывал её, сдвинув в изумлении брови.