Теперь, когда жена босса появлялась каждый вечер во время коктейлей, в дорогих платьях, увешанная драгоценностями, он продолжал расточать улыбки, зная, что они бессильны. Афродити не относилась к типу женщин, которые ему нравились. На его взгляд, она была слишком избалована сначала отцом, а потом мужем.
Вынужденный заменять Савваса в роли хозяина в «Восходе», Маркос продолжал относиться к жене босса с почти раболепным почтением, а Афродити, в свою очередь, вела себя по-прежнему с холодной официальностью. Он стал подозревать, что в ней кипит такой же гнев по отношению к мужу, как и в нем, и начал подумывать, нельзя ли ее использовать в своих целях.
Тихая ярость по отношению к Саввасу копилась в душе Афродити несколько месяцев. Пока он однажды не сообщил, что намерен проводить на строительной площадке все время, когда не спит, она ощущала себя равной в бизнесе, имеющей такое же право на принятие решений и на прибыль. На бумаге супруги Папакоста владели совместной собственностью, но Саввас стал себя вести как единоличный хозяин. Он был слишком поглощен работой, чтобы заметить злость и разочарование жены. В отличие от мужа Маркос каждый вечер был рядом, неизменно обаятельный и предупредительный, и это приносило утешение.
Однажды вечером Афродити призналась себе, что Маркос Георгиу раздражает ее не так сильно, как прежде. Это случилось сразу после Нового года, на кипрском вечере. Гости стояли кругом и смотрели на традиционные кипрские танцы.
— А вы умеете так танцевать? — спросил Маркос за десертом.
Афродити встретилась с ним взглядом во второй раз за все время. Она впервые заметила, что глаза у него темно-зеленые. «Как изумруды», — мелькнула у нее мысль.
— Конечно! — возмутилась она. — Само собой разумеется.
— Я просто…
Маркос прикусил губу. Афродити знала: он хотел сказать, что танцевать народные танцы ниже ее достоинства.
Чтобы доказать, что он ошибается, она встала из-за стола и присоединилась к танцующим. Взяв за руки пару гостей, стоящую с краю, Афродити стала терпеливо показывать им движения.
Маркос смотрел на нее как зачарованный. Он не сводил с нее глаз, когда она вместе с другими танцующими пошла кругом. «Да у нее отлично получается!» — подумал он, а когда темп ускорился, понял, что танцует она превосходно.
Фрау Брухмайер была в центре веселья. Она вполне овладела искусством танца и даже помогала другим гостям.
В конце вечера, когда темп танца достиг апогея и новичкам оставалось только стоять и смотреть, Маркос присоединился к другим мужчинам, исполнявшим зейбекико. Теперь Афродити была зрителем. Менеджер ночного клуба приковал к себе всеобщее внимание. Его гибкое стройное тело было словно создано для этого темпераментного мужского танца. Все хлопали в такт музыке, а он кружился, раскинув руки, и прыгал, как акробат.
