Когда танец закончился, раздался шквал аплодисментов — свой восторг выражали и гости, и персонал. Музыка и приподнятое настроение захватили почти двести человек. В этом было что-то чуть ли не сверхъестественное. Такое не организуешь специально.
Во время танца Афродити впервые увидела в Маркосе не только незаменимого помощника мужа. Когда он вернулся с танцплощадки с прядями мокрых темных волос, прилипших ко лбу, с блестящими каплями пота на висках и сияющими глазами, воодушевленный темпераментным зейбекико, она не могла отвести от него глаз. Афродити шагнула ему навстречу.
— Держитесь подальше! — засмеялся он. — От меня пышет жаром, как от ягненка на вертеле!
Маркос снял пиджак. Рубашка его была мокрой от пота.
Впервые ей захотелось к нему прикоснуться, а он попросил не подходить близко!
Они стояли достаточно близко, чтобы чувствовать тепло тел друг друга.
Гости подходили к Афродити, чтобы поблагодарить за прекрасный вечер. Одни собирались отдохнуть, другие предпочитали провести остаток ночи в ночном клубе. Наступила полночь.
Афродити и Маркос остались одни, не считая официанта, собиравшего посуду со столов.
— Вам пора идти, — сказала Афродити.
Повинуясь порыву, она тронула его за локоть. И тотчас отдернула руку.
— Старший бармен сказал, что сегодня откроет клуб вместо меня, — улыбнулся Маркос. — Но мне все равно вскоре придется туда пойти. У нас сегодня отличные номера.
— Мне тоже пора, — сказала она быстро. — Спасибо, что помогли с танцами.
Чувствуя непонятное волнение, Афродити поспешила прочь. Она прошла через холл и вышла на улицу. В бальном зале было очень жарко, и ее лицо блестело от пота. Стоя на ступенях, она вдыхала свежий воздух полной грудью.
Маркос наблюдал за Афродити через стеклянную дверь. Она стояла с ключами от машины в руке. Георгиу знал, что она притронется к нему, и, когда она это сделала, у него созрел план.
Всю зиму Маркос выполнял обещание, данное Христосу. Раз или два в неделю младший брат передавал ему небольшой, аккуратно перевязанный бечевкой пакет в коричневой бумаге с адресом одного из многочисленных двоюродных братьев, перебравшихся в Лондон. Все уехавшие киприоты тосковали по родине, и друзья и родственники регулярно посылали им гостинцы. Находясь за две тысячи миль от дома, приятно было ощутить аромат родной земли, получив немного пряных трав, выращенных на бабушкином огороде, горного меда или оливкового масла из олив в семейной роще. Трудно было свыкнуться с тем, что в Англии оливковое масло считалось медикаментом и продавалось в маленьких пузырьках в аптеках.
