Он сказал, что освободится в четыре часа, и если нужно, то после смены в парке…
— Вечером, вечером! — кричала уже весело в трубку Майя. И снова была такой, какую он знал. К нему возвратились и надежда, и уверенность.
Он — человек свободный. Вечером так вечером. Пусть только скажет, где им встретиться. Может, она уже привыкла к ресторанам — так что ж, он согласен, можно и в ресторан…
Майя фыркнула в трубку, расхохоталась, и он услышал еще чей-то, девичий, голосок. Значит, была все-таки не одна, взяла себе в советчицы какую-то подружку. Что ж, он был рад и этой подружке, рад всему белому свету, оказавшему ему такую милость. Ресторан не нужен? Пойдут в парк? Ситро-мороженое, чертово колесо? Пусть хоть звездолет.
Найда встретил его на лестнице, глянул как-то настороженно. Вроде бы догадался, кто звонил Петру. Он в ватнике, из-под каски выбилась седая прядь.
— Я поеду в управление, а ты нутрянку заканчивай, — сказал деловым тоном. — Чтоб вторая смена бралась за перекрытие. Соседи нас и так уже обогнали.
— Вы действительно хотите показать класс?
— А зачем же было затевать соревнование? Чтоб потом в хвосте плестись?
— Зварича любят на комбинате, Алексей Платоныч.
— И нас полюбят, — посулил Найда, уже спускаясь вниз по ступеням.
Теперь Петру было безразлично, что там с нутрянкой и как дела у соседнего бригадира Зварича. Шел на верхотуру не спеша, сохраняя в себе хорошее настроение, предчувствуя какие-то перемены, которые должны были принести ему не только радость от долгожданной встречи с Майей, но, быть может, и что-то очень важное в его жизни. С тех пор как расстался с Майей, жил словно в тумане. Панели, перекрытия, кран, нивелир… Бегал на консультации в институт, вычерчивал там замысловатые схемы своего будущего проекта. Что-то вечерами читал, был даже с хлопцами на эстрадном концерте известного югославского певца, с Виталькой пил пиво, слушал его надоевшую трепотню. Все было, казалось, по-прежнему, как всегда, и все же это была не его жизнь, будто это происходило не с ним, так странно и так непонятно все было без Майи. Теперь ему ясно — все дни и все ночи он ждал! И все его заботы были лишь бесконечно длинной, однообразно-скучной дорогой мучительного ожидания.
Когда поднялся наверх, окружающий простор показался ему сказочным.
— Виталик! Слышишь, Виталик? — подошел к Коржу, который рассыпал вокруг искры электросварки, соединяя металлическими пластинами панельные плиты перекрытия.
