Горячий клубок подкатился к горлу Петра, он вырвал у Сани цветы и швырнул их на пол.
Саня вспыхнул:
— Спасибо! Так и передам Вере от тебя!..
Может, Петр наговорил бы лишнего, злого, но в эту минуту в бытовку вошел Алексей Платонович. Он понял все. Молча нагнулся, поднял цветы, старательно завернул их в газету и отдал Сане.
— Что же это вы, хлопцы, с цветами, а?.. На полу валяются… Негоже, — проговорил так, будто случайно увидел букет. — Ты, Саня, наверх ступай… ступай…
Когда остались с Петром наедине, взял его за плечи, усадил на длинную скамью у стола. И взглядом, горьким и сожалеющим, долго всматривался в лицо парня. Наконец поднялся, кашлянул, выдохнул:
— Всякое бывает, Петя. Ничего… Все пройдет!
* * *
Закончив смену, Ольга Звагина спустилась со своего крана вниз, сняла красную косынку с головы и устало провела ею по лицу. Жаркий нынче выдался денек, наработалась она. Все тело ломит от усталости. Не так-то просто целехонькую смену в том ее гнездышке сидеть да все выглядывать во фрамугу, все прислушиваться, что они, монтажники, кричат тебе. Обещали наконец установить радиотелефон, тогда, говорят, легче будет. Инженеры уже все обследовали, даже какой-то из них пошутил: «Жаль, с телефончиком-то и не пококетничаете, Олечка. Односторонняя, так сказать, связь…»
— Работа у меня такая, что не пококетничаешь, — строго ответила Ольга, не любившая, чтобы с ней заигрывали. Хоть и одинокая, без мужа живет, однако не каждому дозволено шутить с ней.
Между рядами кирпичей, между грудой арматуры и кучами строительного мусора шагают после смены переодевшиеся рабочие и девушки в модных плащах и косынках. За восемь часов немало сделано. Не зря прожит день. Были затяжные перекуры, разговоры, перебранки, у кого-то, может, и настроение испорчено, и не все ладилось с доставкой панелей, не все материалы прибывали в срок, а дом все-таки подрос за эти восемь часов, поднялся вверх, до облачка уже достает. Поглядишь снизу на это стройное, величественное, белостенное здание — и прямо не верится: неужели это ты сделал, своими руками? Оттого и усталость кажется приятной, когда позади хорошо выполненное дело.
К Ольге Звагиной подошел Найда, улыбнулся ей одними глазами. Хотел было при ней закурить, но передумал, спрятал пачку в карман.
— Как вам живется после дальней поездки, Алексей Платонович? — спросила, смущенно улыбаясь, Ольга Звагина.
— И по ночам твой кран снился, Олечка, — ответил он не таясь.
