Рванул дверь, гаркнул куда-то вниз:
— Немедленно в лагерь!
Алексея будто вдавило в стену. Он задохнулся от отчаяния, безысходности их положения. Где же Густа? Где ее брат Конрад?.. Дюжие немцы в мундирах уже стаскивали Звагина с кровати, кто-то подбежал к Найде, обыскал его, обшарил кровать и тумбочку.
Когда Найду вели через вестибюль, он среди белых халатов и сонных встревоженных лиц увидел Густу. Она в оцепенении стояла, прислонившись к стене, и крепко рукой зажимала рот. В глазах ее был ужас.
Так и пошел к машине, спиной чувствуя ее взгляд, еще надеялся на чудо, ждал, что она крикнет ему вслед — и все изменится.
На улице было холодно, и Алексей зябко кутался в оранжевый больничный халат. Следом за ним на носилках выносили инженера Звагина.
* * *
Далеко видно из кабины Ольгиного крана. За Днепром, за далями сереют какие-то крохотные строения, тянутся шлейфы дымов, зеленеют лесопосадки. Вот так, позабыв о кране, смотреть и смотреть бы вдаль, и тогда покажется, будто сидишь не в тесной своей кабине, а паришь в воздухе, а под тобой — земля в застройках, в стальных блестках днепровских рукавов, и не понять, где небо, а где горизонт.
Но только в мыслях позволяет себе летать Ольга Звагина, крановщица башенного крана КБ-160, могучего сооружения, ажурной башни, где находится ее, Ольгино, ласточкино гнездо, отсюда она легкими движениями руки управляет мотором, тросами, всем движущимся остовом крана, поднимает с площадки панели, разносит их по монтажным точкам.
Чуть зазеваешься, и уже звеньевой Петр Невирко машет рукой: давай! давай! В каске, на фоне кудрявых облаков, он кажется Ольге немного забавным, каким-то игрушечным — поднял руку, и она, слившись взглядом с этой рукой, зорко следит за каждым ее движением, за каждым еще не сказанным «майна-вира», и так хочется ей, чтобы Петр на нее не сердился, чтобы все у нее получалось отлично, по-настоящему.
Она была намного старше Петра и относилась к нему, как к сыну. Знала, что он парень стоящий, работящий, уверенный в себе. Правда, немного занозистый, но отходчивый. Глаза у него добрые, доверчивые. А ведь совсем еще недавно бегал в школу в своей Дримайловке, за Нежином. Теперь же вон на какую высоту забрался, тоннами железобетона орудует, монтирует их со знанием дела. И хотя Ольга тут как бы главная сила — ведь ее кран все это опускает, поднимает, переносит, — знает она, что на Петре Невирко лежит вся ответственность, он здесь за старшего. Бригадир, мастер, прораб — это уже где-то выше, над ними, как контроль и опека, а Петр все своими руками строит.
