— И космонавты будут! — крикнул кто-то с дальнего конца стола.
— Правильно. Сосновчане и на Марсе разведут скот, покажут класс свекловодства, — шуткой ответил молодой секретарь на эту реплику. — Только там, говорят, пахотной земли маловато, так что придется вам у себя двойную норму выполнять.
Еще говорил он о задачах села в новой пятилетке, сколько минеральных удобрений получит колхоз в будущем году, какой техникой оснастится.
— В общем, так повысим свой культурный уровень, что к нам даже из городов будут проситься на постоянное жительство. А мы еще подумаем..
— Верно! — послышались голоса. — Всяких бездельников прописывать не станем. У нас село с партизанской славой.
— А девчата такие, что не за всякого парубка выйдут замуж.
— Только кучерявых подавай!
— Агрономов с образованием!
— Музыкантов тоже!
— И в клуб массовика, чтоб свой драмкружок был!
Сердце Найды полнилось светлой радостью. Словно в родной семье очутился. До чего же славные все эти люди, сколько искренности в них, доброты, хотя жизнь каждой семьи здесь омрачена тяжкими воспоминаниями, горечью утрат. Ведь и Ольгина мать приняла смерть в черной яме, где алеет теперь обелиск над холмом, под соснами, под вечным шелестом ветра.
Найда чувствовал возле своей руки Ольгину руку — горячую, напряженную, не мог забыть сцену в хате Григория Антоновича, где он испытал счастливые минуты душевной близости с добрыми людьми и жизнь его словно озарилась новым светом.
В краткое мгновение, почти подсознательно, промелькнула перед мысленным взором Найды вся его жизнь: немало прошел он дорог, уже седина в волосах, кое-кому мог бы показаться даже стариком или человеком предпенсионного возраста. Ну что ж, можно и в тридцать лет быть стариком. Его семейное счастье явилось к нему снова, и кто знает, много или мало лет осталось ему ходить по земле. Но от тебя зависит, какими будут эти годы, чем наполнишь их, какой добротой, каким уважением и заботой согреешь ты близкого человека, готового разделить с тобой все твои радости и беды. Запоздалое счастье? Осенняя любовь? Быть может, это и есть то самое сокровенное, о чем мечтал и на что уже перестал надеяться?
Ночевать остались в доме Григория Антоновича, хотя Климов настаивал на отъезде, верно, заскучал по своей Анне Мусиевне. Но все же уговорили его — уже поздно, путь неблизкий, да и снежок посыпал. Всякое может случиться на трассе.
— Ложитесь, товарищ генерал, на мягкой софе, среди простеньких ковриков, в теплой чистой хате. Молока можно выпить на ночь или холодного взвара из сушеных груш.
