Умар кивнул и тоже выставил палец: да, один, как нас и предупреждали. Его бородатая физиономия теперь выражала легкое пренебрежение. «Зря вы меня не послушали», — без труда читалось на ней. Еще вчера, получив задание, Умар высказался в том плане, что троим здесь делать нечего — он со всем справится один. Но старшие в ответ напомнили, что их доверие к московскому другу имеет строго обозначенные границы и полностью полагаться в таком серьезном деле на слово этого жадного до денег неверного — значит выйти далеко за пределы упомянутых границ. Ахмед горячо поддержал это мнение: в глубине души считая его ошибочным, он не хотел упускать случай записать в свой актив еще одно дополнительное очко.
Он махнул рукой, подавая сигнал к атаке, но Умар остановил его легким отрицательным покачиванием головы. «Что?» — одними губами спросил Ахмед, и бородач кивнул в сторону племянника, предлагая дать юноше шанс отличиться, убив первого в своей жизни врага.
Подумав всего секунду, Ахмед кивнул в знак согласия и, жестом обратив на себя внимание племянника, указал ему на машину, за рулем которой по-прежнему мирно спал ничего не подозревающий неверный. Молодой человек сверкнул благодарной улыбкой. Зубы у него были белые, как сахар, они выгодно выделялись на красивом смуглом лице. Вообще, парень вырос удачный, с какой стороны на него ни посмотри, и Ахмед подумал, что в селении скоро будет свадьба.
Пока дядюшка составлял в уме примерный список свадебных подарков, племянник опустился на одно колено и упер в плечо приклад автомата. Он волновался, как перед экзаменом, потому что убить человека, пусть даже неверного, — далеко не то же самое, что удачным выстрелом сбить еловую шишку или разнести на мелкие черепки насаженный на палку глиняный кувшин.
Большой палец привычно сдвинул вниз вороненый флажок предохранителя, переведя оружие в режим автоматической стрельбы, ладонь осторожно, чтобы характерный металлический лязг не разбудил спящего, оттянула затвор. Тот маслянисто клацнул, дослав в ствол патрон. Юноша поймал в прорезь прицела камуфляжное кепи, едва виднеющееся сквозь грязное, усеянное желтыми и красными пятнышками опавших листьев ветровое стекло, задержал дыхание и плавно потянул спусковой крючок.
Автомат коротко толкнулся в плечо, оглушительный хлопок выстрела разорвал тишину, гулким эхом прокатился по склону и заглох в тумане под обрывом. Коротко звякнуло пробитое навылет стекло, от аккуратного пулевого отверстия во все стороны разбежались змеящиеся трещинки, и стоявшие поодаль Ахмед и Умар отчетливо увидели, как подпрыгнуло внутри машины простреленное кепи. Сидевший за рулем мягко, как набитый тряпками мешок, завалился на бок, уткнувшись головой в дверцу. Потом наступила тишина, лишь сухо шуршали, путаясь в оголившихся ветвях, падающие на землю мертвые листья.
