Они немного подождали, но вокруг по-прежнему было тихо. Единственным звуком оставался скребущий шорох опадающих листьев о ветки, а единственным заметным глазу движением — их беспорядочный, кувыркающийся, слепой полет сверху вниз. Пикап с пулевым отверстием в ветровом стекле неподвижно стоял на прежнем месте. Его двигатель молчал, из машины никто не выходил, и внутри нее не было видно никакого шевеления.
— Хороший выстрел, — похвалил наконец Умар. — Джигит! Когда начнется война, возьму тебя в свой отряд. Со мной не пропадешь, я удачливый. Верно ведь, Ахмед?
— Хороший выстрел, — согласился Ахмед, почтя за благо пропустить все остальное мимо ушей. — Пойдем, надо кончать.
Не производя лишнего шума, но и не особенно скрываясь, они спустились на дорогу и остановились в нескольких метрах от машины. Убитый водитель по-прежнему полулежал, уткнувшись головой в дверцу, простреленное кепи без кокарды сбилось вперед и набок, полностью закрыв лицо.
— Давай! — скомандовал Ахмед.
Затворы почти синхронно клацнули, и тишина взорвалась гулким перестуком автоматных очередей. Разбитое вдребезги ветровое стекло обрушилось миллионом мелких прозрачных призм, пули с лязгом забарабанили по кузову, оставляя в нем круглые, обведенные каемками голого сизого металла отверстия. В стороны полетели клочья обивки и осколки фары, в которую угодила шальная пуля, в воздухе знакомо и остро запахло пороховым дымом.
Магазины опустели почти одновременно. Умар ловко заменил обойму и, держа автомат за рукоятку, первым вперевалочку направился к автомобилю, внутри которого заведомо не могло остаться никого живого. Приблизившись, он рывком распахнул дверцу со стороны водителя и испуганно отскочил.
— А, шайтан! — послышался его невольный возглас.
Из открытой дверцы под ноги Умару вместо убитого наемника вывалился рюкзак — большой, в половину человеческого роста, из тех, новомодных, что, будучи надетыми на плечи, возвышаются над головой хозяина еще на добрых полметра. Верхний клапан такого рюкзака обычно представляет собой дополнительный просторный карман, куда при желании можно затолкать множество всякой всячины. В данном случае этот дополнительный карман был туго чем-то набит; именно поверх него минуту назад красовалось камуфляжное армейское кепи, о чем безмолвно и красноречиво свидетельствовало темневшее в непромокаемой ткани рюкзака пулевое отверстие.
Все трое озадаченно переглянулись.
— Э? — вопросительно протянул бородатый Умар, осторожно, словно боясь кого-то спугнуть, беря наперевес автомат, до этого смотревший дулом в землю.
