И лестницы — все сожжено,
Рассыпалась, рухнув, капелла
И в прах обратилась давно.
Но в день жизнерадостно-яркий,
Когда на вершине крутой
Стоял я с бутылкой и лютней,
С подругой моей молодой,
В развалинах всё заблистало,
Наполнились жизнью они,
И шумно и празднично стало,
Как в добрые старые дни.
И мнилось, нарядные гости
Въезжают во двор чередой,
И мнилось, из прошлого мира
Мы входим счастливой четой.
И ждёт нас в капелле священник,
И вот поднялись мы туда,
И он вопрошает: «Согласны?» —
И мы улыбаемся: «Да».
И радостно песнь зазвучала,
Как юное сердце, чиста,
И ей не толпа отвечала,
Но звонкого эха уста.
Меж тем надвинулся вечер,
Он шум и веселье унёс,
И вот заходящее солнце
Убрало багрянцем утёс.
И дамой служанка блистает,
И паж точно рыцарь одет,
И щедро она угощает,
И он не скупится в ответ.
[2]Макс тихо вздохнул и захлопнул томик. Проследив за его действием, бабушка отстранённо заметила:
— Ты и правда влюблён, Максимилиан.
— Я так считаю, — откликнулся Макс, расслабленно наблюдая за пляской пламени в камине. За высокими окнами по склонам гор хлестала буря, но на душе Макса впервые за долгое время разливалось тепло.
— Ты счастливее моих сыновей.
Макс вздрогнул и с затаённым дыханием посмотрел на бабушку. А та словно перестала замечать его — изумрудный взгляд устремился в прошлое. На фарфоровом лице с невесомой сетью морщин застыла горькая усмешка.
Поддаваясь порыву, Макс наклонился и взял бабушку за руку.
— Мне жаль, что так произошло, — выпалил он. — Я бы хотел знать отца. И дядю тоже.
Бабушка медленно повернула голову к нему, чуть склонила к плечу, и медовые волосы поймали блики пламени.
— Нам хотелось бы того же.
— Дедушке в особенности, — проговорил Макс, отпуская её пальцы. Притаившееся в сердце тепло встретило ледяной шторм.
— Ты знаешь причину.
— Знаю, — Макс повертел в руках томик Гёте и левитировал его обратно на полку. — Дед не считает меня достойным наследником.
— Так переубеди его, — произнесла в ответ бабушка с лёгкой улыбкой. — Накануне ты впервые продемонстрировал, что наши уроки не прошли мимо тебя. Теперь Фридрих ждёт, каков будет следующий твой шаг, — бабушка поймала взгляд Макса. — Обдумай его хорошо, Максимилиан.
— Да, бабушка, — завороженно проговорил он.
Арабелла кивнула и приманила какую-то книгу, а Макс вернулся к заметкам по магической России. Однако он не только читал — теперь ещё и думал. Ему предстояло решить крайне важную вещь; бабушка права — от следующего действия зависит очень многое.
