Он вспомнил про Жору, едва не отправившего из-за Иры на тот свет двух выпивших молодых людей. Случай этот был не единственный. Горячий ревнивец лез в драку почти ежедневно и был чуть ли не профессионален в этом ремесле. Жора мог бы пролить свет на многое.
Винсент Григорьевич позвонил Жоре. Тот обрадовался:
— Весик, ты передумал? Отлично! Напоминаю: общая встреча назначена на субботу.
— Мне нужно поговорить с тобой. Посоветоваться. Без Сережи и Костика! Жора, дорогой, не мог бы ты уделить мне завтра часа два?
— Нет проблем! Только вечером, хорошо?
Они встретились неподалеку от метро «Технологический институт» в кофейне, которую оба помнили как неиссякаемый источник хорошего кофе. Искренне заключили друг друга в объятия.
— Какой-то ты и вправду... потемневший, — заявил Жора. — Давай все-таки возьму тебя на Томщину? Какие меды там в Сибири! Какие звезды!
Но Винсент Григорьевич согласия не выразил.
— Ты что-то похудел... — отметил он, но не в пику, а по своей внимательности к мелочам.
Жора отмахнулся:
— Проблем — миллионы, не обращай внимания.
За кофе Винсент Григорьевич начал расспрашивать, трудно ли жить в Томске и чем сейчас занимается Жора. А сам тоскливо думал: «Как же начать-то его, разговор проклятый?»
Про трудности Жора подробно рассказывать не захотел, он предпочел распространяться про свое нынешнее блистательное положение. Блеску в положении и правда было много. Когда лабораторию из-за недостатка финансирования закрыли, Жора основал небольшое предприятие, трудившееся над титановым покрытием ложек, ножей и вилок. Золотистое сияние титана выглядело не хуже натурального золотого, а цена была сильно ниже. Сибирские старушки охотно раскупали это переливающееся добро, пытаясь обмануть друг друга насчет своего повысившегося благосостояния. Сейчас Жора был владельцем многоглавой фирмы, для которой сверкающие ложки стали делом десятым. Речь уже шла о том, чтобы подобраться к самим месторождениям, в которых скрывается титан.
— Жора, погоди, — прервал его Винсент Григорьевич. — У меня к тебе несколько неожиданный вопрос: а ты мог бы убить человека?
— Весик! Ты меня знаешь. Я запальчив и завожусь меньше чем за секунду. Несомненно, мог бы! Если обидеть меня или моего друга, я запросто убью одного, пять, десять человек. Что будет потом — не знаю... Плохо будет, наверно.
— Стоп! А вот скажи, когда ты... ну, избивал тех молодых людей из-за Иры... Ты отдавал себе отчет, что можешь убить их?
