— Зачем вам она? — удивилась Семенова.
— Не исключено, что Покровский в этой книге высматривал будущую мишень для удара. Ну, и в любом случае, если у него по жизни не было увлечения религиозной архитектурой, зачем таскать с собой такую книгу?
Семенова прикусила губу и, кажется, сильно призадумалась. Клим не торопил ее. Майор Крамник, махнув рукой, вышла из кабинета. Ирина еще немного помолчала, а потом сообщила:
— Все равно, как ни стараюсь, не получается в голове сложить Григория и подготовку террористического акта. Нет, он не казался никогда человеком, страдавшим от излишнего гуманизма. Но терроризм… Я просто не знаю, верить вам или нет.
— Мне казалось, я привел достаточно аргументов в пользу того, что Григорий мог быть причастным к делу о готовящемся взрыве. Если не был, то мы это сможем доказать, когда доберемся до вашего приятеля тем или иным способом.
— Я бы тоже хотела у него много чего спросить, — вздохнула Ирина. — Кстати, у меня есть номер его сотового телефона. Российского, я имею в виду — Григорий его использует, когда приезжает к нам. Американский — накладно даже с его неплохой зарплатой.
— Это просто замечательно! — искренне воскликнул Неверов, — Скажите его мне.
Ирина продиктовала номер. Неверов связался с техническим отделом.
— Ребята, есть телефонный номер, кажется принадлежащий Григорию Покровскому. Срочно пробейте имя владельца, отследите все звонки, которые совершались с этого номера в последнее время. Если получится — проведите позиционирование. В общем, выжмите все, что можно. У вас есть… у вас есть, наверное, примерно час с небольшим. Время пошло.
Повесив трубку, Неверов сказал Ирине:
— А мы с вами пока что идем в книжный магазин искать ту книгу, которая была у Григория и которую вы могли видеть.
Ирина поднялась со стула и пошла следом за Неверовым. Женщина чувствовала, что ее привычный мир рушится. И для того, чтобы хоть как-то избавиться от ощущения, что Вселенная проваливается под ее ногами, а все, что казалось привычным, открывается вдруг с совершенно неожиданных и очень неприятных сторон, нужны были активные действия.
В то, что Григорий, ее Григорий, был террористом, верилось слабо. Но мозг уже работал, и какие-то мелочи, казавшиеся невинными причудами, теперь в контексте открывшейся информации, приобретали совершенно иной облик. И от этого никак невозможно было избавиться. Да Ирина и не была уверена, что это нужно. Если уж Григорий на самом деле террорист — его все равно придется останавливать. Любовь — это замечательно, но она не могла перевесить угрозы.
