– Разве? – усомнился я, не помня никаких признаков смущения.
– Si[37], si. Я слушаю его… слушаю. И наконец задаю вопрос о чем-то совершенно постороннем, и это, как вы, вероятно, заметили, страшно озадачивает нашего отважного господина. Вы ничего не заметили, Гастингс.
– Я подумал, что его ужас и удивление от вести о смерти Карлотты Адамс были неподдельными, – сказал я. – А вы, как я предполагаю, назовете это хорошей игрой?
– Определить невозможно. Но я согласен, все это действительно выглядело неподдельным.
– Почему, как вы считаете, он столь цинично бросил нам в лицо все эти факты? Ради развлечения?
– Такое всегда возможно. У вас, англичан, крайне странное представление о юморе. Но это могло быть и стратегией. Если факты скрывают, они приобретают подозрительное значение. Если же факты открыто признают, они воспринимаются как менее важные по сравнению с их реальной значимостью.
– К примеру, его ссора с дядей в то утро?
– Именно. Он знает, что этот факт рано или поздно вылезет наружу. Eh bien, он сам вытаскивает его на всеобщее обозрение.
– Он не так глуп, как кажется.
– О, он совсем не глуп. У него достаточно мозгов, только он не всегда ими пользуется. Как я сказал, он отлично видит, каков расклад, и открывает карты. Вы же играете в бридж, Гастингс. Скажите мне, когда так поступают?
– Вы сами играете в бридж, – рассмеялся я. – И сами отлично знаете – когда все взятки ваши и вы хотите сэкономить время и перейти к новому кругу.
– Да, mon ami, это истинная правда. Но иногда бывает другая причина. Я один или два раза обращал на это внимание, когда играл с les dames. Возможно, есть небольшие сомнения. Eh bien, la dame, она бросает на стол карты, говорит «все остальные мои», собирает карты и начинает сдавать. Возможно, другие игроки соглашаются с таким исходом, особенно если они не очень опытные. Заметьте, подвох не так очевиден. Чтобы понять, где он, нужно подумать. И где-то в середине следующего кона один из игроков говорит себе: «Да, но она должна была бы, хотела она того или нет, побить ту четвертую бубну у болвана, и тогда ей пришлось бы ходить с маленькой трефы, но в этом случае сыграла бы моя девятка».
– И что вы думаете?
– Я думаю, Гастингс, что излишняя бравада – очень интересная штука. Еще я думаю, что время обедать. Une petite omelette, n’est ce pas?[38] А после этого, часов в девять, я хотел бы сделать еще один визит.
– Куда?
– Сначала, Гастингс, мы пообедаем. И пока не перейдем к кофе, не будем обсуждать это дело. Во время еды мозг должен служить желудку.
