– В ответ на мой вопрос о желании лорда Эджвера жениться еще раз она высмеивает идею просто потому, что такая мысль никогда не приходила ей в голову. Она не берет на себя труд вспомнить, не было ли хоть малейших признаков, указывавших на такое желание. В результате этого мы находимся там, где были раньше.
– Однако ее, кажется, совсем не огорошило ваше замечание о том, что она не могла видеть лицо Джейн Уилкинсон, – напомнил я.
– Да. И поэтому я решил, что мисс Кэрролл из тех, кто склонен к бескорыстной неточности, а не к намеренной лжи. Я не вижу мотивов для намеренной лжи, если только… точно, идея!
– Вы о чем? – оживился я.
Но Пуаро покачал головой:
– Идея сама пришла мне в голову. Только это слишком невозможно… да, слишком невозможно.
Больше он ничего не сказал.
– Кажется, вам понравилась девочка, – заметил я.
– Да. Совершенно очевидно, что она была полна решимости помочь нам. А каково ваше мнение, Гастингс, по поводу высокородной Джеральдин Марш?
– Мне было жаль ее… я всей душой сочувствовал ей.
– Вас, Гастингс, всегда отличало нежное сердце. Вы расстраиваетесь каждый раз, когда красавица в печали.
– А вы разве чувствовали себя по-другому?
Пуаро мрачно покачал головой:
– Нет… у нее была безрадостная жизнь. Это ясно написано у нее на лице.
– Как бы то ни было, – с горячностью произнес я, – вы понимаете, насколько нелепым было предположение Джейн Уилкинсон… о том, что она имеет отношение к убийству.
– Без сомнения, ее алиби вполне убедительно, однако Джепп еще со мной не связывался.
– Мой дорогой Пуаро, вы хотите сказать, что, увидев ее и поговорив с ней, вы всё еще не удовлетворены и хотите получить алиби?
– Eh bien, друг мой, каков результат того, что мы увидели ее и поговорили с ней? Мы понимаем, что она прошла через великие тяготы; она признает, что ненавидела своего отца и рада его смерти, и она глубоко встревожена тем, что он о чем-то говорил с нами вчера утром. И после всего этого вы заявляете: не нужно никакое алиби!
– Ее откровенность доказывает ее невиновность, – сказал я.
– Откровенность – это характерная черта всех членов семьи. Новый лорд Эджвер… каким жестом он выложил карты на стол!
– Это точно, – сказал я, улыбнувшись. – Довольно оригинальный метод.
Пуаро кивнул:
– Он… как у вас говорится… выбил почву перед нашими ногами.
– У нас из-под ног, – поправил его я. – Да, все это выставило нас в глупом виде.
– Очень любопытная мысль. Возможно, вы и выглядели глупо. Я ни в малейшей степени не чувствовал себя глупо, да и, думаю, не выглядел таковым. Как раз напротив, друг мой, я смутил его.
