– Абсолютно верно, Гастингс. Вы сделали совершенно справедливое замечание. Так он сказал. У нас нет никаких доказательств того, что то письмо было написано. Eh bien, с одной стороны, этот господин лжет. По какой-то причине он рассказывает нам выдумку, прикрас. Так ли на самом деле? Мы не знаем. Но гипотетически если он все же написал то письмо, то у него должна была иметься для этого причина. Первое, что, естественно, приходит на ум – что он встретил какую-то даму и пожелал на ней жениться. Это великолепно объясняет его внезапную перемену решения. И поэтому, естественно, я навожу справки.
– Мисс Кэрролл категорически отвергла эту идею, – сказал я.
– Да. Мисс Кэрролл… – проговорил Пуаро и замолчал.
– К чему вы ведете? – с нетерпением спросил я.
Пуаро – мастер своим тоном вселять сомнения.
– Какая причина могла побудить ее солгать? – не унимался я.
– Aucune…[36]aucune. Однако, видите ли, Гастингс, трудно доверять ее свидетельским показаниям.
– Вы думаете, она лжет? Но зачем? Она кажется мне порядочным человеком.
– Так и есть. Иногда нелегко провести грань между намеренной ложью и бескорыстной неточностью.
– Что вы имеете в виду?
– Одно дело – лгать намеренно. А вот быть абсолютно уверенным в том, что определенные детали не имеют значения для ваших фактов, для ваших идей и вообще для истины, – это, друг мой, особое качество чрезвычайно честного человека. Заметьте, мисс Кэрролл уже сказала нам одну ложь. Она говорила, что видела Джейн Уилкинсон, хотя на самом деле видеть ее не могла. Как подобное произошло? Взгляните на это с такой точки зрения. Она смотрит вниз и видит в холле Джейн Уилкинсон. У нее не возникает ни малейшего сомнения в том, что это действительно Джейн Уилкинсон. Она знает, что это Джейн. Она говорит, что отчетливо видела ее лицо, – она уверена в своих фактах, а вот конкретные детали для нее значения не имеют! Ее внимание обращают на то, что видеть лицо она не могла. Разве? Ну, какая разница, видела она лицо или нет – это точно была Джейн Уилкинсон. Та же история и с другими вопросами. Она знает, и точка. И на все вопросы отвечает в свете своего знания, а не потому, что помнит факты. К уверенному свидетелю нужно относиться с подозрением, друг мой. А полагаться на сомневающегося свидетеля, который не помнит, не уверен, хочет подумать минутку – ах да, было вот так! – гораздо надежнее!
– О, боже, Пуаро! – воскликнул я. – Вы разрушили все мои представления о свидетелях.
