— Ложись! — заорал майор и упал рядом с успевшим залечь Сергеем. И уже с земли, глядя на приближающийся БТР, — Васька, Васька, куда ты, ё. т. м., - просипел сорванным голосом Иван Адамович — выхватил из кобуры допотопный ТТ и, совсем как необстрелянный первогодок, начал палить в сильно поредевший дым: — Ведь…, - но что «ведь», от чего майор собирался предостеречь Ваську, этого Сергей не успел услышать — зато увидел…
…спешащий к ним БТР вздрогнул, дёрнулся, окутался белым дымом и вспыхнул — словно подожжённый из озорства мальчишкой, полный спичечный коробок. Гром, ударивший по барабанным перепонкам, сознание Сергея отметило с опозданием и несколько отстранённо — в тот момент он еле-еле успел схватить за штанину и подмять под себя неожиданно рванувшегося с земли майора:
— Куда, недоносок грёбаный?! — на этот риторический вопрос враз обмякший Иван Адамович, разумеется, не ответил — впрочем, ответа Сергей не ждал: он уже давно (секунд, наверное, сорок тому назад!) понял, что командование их «боевым соединением» переходит к нему — младшему по званию, да и, вообще, в настоящее время штатскому.
Прилетающие из-за реки злые — со «смещённым центром» — автоматные пули дырявили воздух всего в нескольких сантиметрах от вжавшихся в землю тел: повезло, ничего не скажешь, лейтенанту с майором удалось залечь за перегибом берега — однако в целом позиция никудышная: не то что бы ответить на огонь, но даже и осмотреться отсюда, не получив пулю, не осмотришься.
Оценив это, Сергей негромко скомандовал: — По-пластунски, майор, за мной, — и пополз, рассчитывая укрыться за догорающим бронетранспортёром. По шуршанию и пыхтению, доносящимся сзади, он понял: Иван Адамович, справившись с нервами, неумело ползёт за ним. Или просто — по стариковски? «И каким это ветром тебя, майор, в шестьдесят-то годочков — ни десантника, ни спецназовца, а кадрового артиллериста — занесло к «степнякам»?», — почему-то думалось по пути Сергею.
(А собственно, почему «почему-то»? — в такие вот недолгие секунды затишья, случающиеся среди самого напряжённого боя, или вообще ни о чём не думается, или думается о чём-нибудь постороннем, не относящемся к делу. Никто никогда ведь, находясь под огнём, не думает: «Куда бы это мне понадёжней спрятаться да как половчей ответить?», — на другом, на подсознательном уровне отыскиваются такие решения.)
Укрывшись за бронетранспортёром — верней, за его догорающими останками — Сергей на мгновение привстал и, «сфотографировав» глазами противоположный берег, опять опустился на землю: незачем, открывая себя врагу, засвечиваться до поры.
