— Мне нужно кое-что сказать тебе, — выпалил Уолз. — Надеюсь, ты не против. Так вот. Я знаю, вам сейчас плохо приходится. Знаю, потому что и мне плохо. Я понимаю все это дело. Я не хотел приходить. Я и предлог состряпал, что, мол, детям не терпится уехать. Так вот, если я что-нибудь могу сделать… Только не думай, будто я не знаю, каким дураком могу показаться… Так вот, я даже и представить себе не могу, что бы для вас сделать. Я не в силах сделать что-нибудь для себя, где уж там для другого. Я хочу сказать вот что… А впрочем, к черту все это! Оставим. Забудь. Мне жаль, что я завел всю эту болтовню. Посмотри-ка на мою распроклятую среднюю дочку: стоит себе на голове, вверх ногами и простоит так час, если только захочет.
— Чудная девчушка, — сказал Ивен.
— Я без ума от нее, — сказал Уолз. — И пусть она это знает.
Он направился к девочке, стоявшей на голове, уронил свой стакан в траву и попробовал стать на голову рядом с Фанни. При первой попытке он, не успев выпрямиться, упал, вернувшись при этом в первоначальное положение, то есть став на ноги. Он тут же попробовал снова, и на какое-то мгновение у него вышло, но потом он грохнулся прямо на спину. И все-таки он пробовал опять и опять, и всякий раз с самым серьезным видом, но постепенно уставая. Его жена и Суон подошли посмотреть. Девочка, все еще стоявшая на голове и посмеивавшаяся каждый раз, когда отец ее падал, сказала:
— Не выйдет у тебя, па. Ты слишком толстый.
— Не такой уж я толстый, — сказал Уолз.
Все теперь собрались вокруг них, и Ивен увидел, что Рэд стал на голову справа от Фанни. Он продержался всего несколько секунд. Уолз попробовал еще раз, у него вышло, и Коди Боун захлопал ему вместе с женщинами. Потом Уолз свалился на спину и устало зевнул, словно спать собрался.
— Ох, милый, — сказала Мэй Уолз. — Он пьян.
Уоррен открыл глаза.
— Я не пьян, — сказал он чуть слышно. — Просто хочу полежать, поспать. Не волнуйся за меня, Мэй.
Все еще стоя на голове, Фанни крикнула:
— Кто не умеет держаться на голове, тот кретин.
— Что такое кретин? — спросил Рэд Коди Боуна.
— Что бы это ни было, — сказал Коди, — пусть таким меня и считают, потому что я и не попробую даже.
— Вы не умеете? — сказал Рэд. — Я умею. Вы ведь видели, как у меня получается?
— Видел, — сказал Коди. — Я и сам, конечно, сумею, если захочу, но лучше уж быть кретином.
— Тогда и мне лучше быть кретином, — сказал Рэд.
Он подбежал к Фанни, нагнулся пониже к ней и сказал:
