Целовались, кричали как чайки. Успокоившись, варили кофе, вспоминали. Больше для Федора.
— А помнишь, как ты пригласила меня на праздники к себе домой? Сыру хорошего попросила купить родителям. Федь, Федь, послушай. Ну не было в Пскове сыра нормального. Килограмм-полтора, деньги оставила.
— Да-а-а. А ты приволокла три кило колбасного. Родичи долго на него смотрели. Обалдевшие. Им весь Псков был завален.
— Так у нас в военном городке, наоборот, это за деликатес почитали. Очереди, если колбасный.
— Когда в следующий раз Настю пригласили, заказали сливочное масло. И мама так осторожно: скажи только девочке, что не маргарин — масло. Не маргарин!
Обе хохочут до слез; смеется и Федор, разливает коньяк.
После второй рюмки Рудакова достала сигареты, и Настя вскинулась: ты же не куришь!
— Иногда, — бормочет хозяйка — и пепельницу хрустальную на стол. — Будешь? Федор, прикрой дверь, пожалуйста, а то Маша...
Довольная Настя тащит сигарету из пачки и на сердитый взгляд Федора показывает на Рудакову:
— Я, что ли, начала? А как мне отказаться? Мне подруга предлагает покурить... раз в жизни. Нет, я даже не смотрю в твою сторону, — Настя демонстративно отворачивается от мужа, закрывается ладонью.
— Вот лиса-а-а-а-а, настоящая лиса, — качает Федор головой. — Не, я не буду. Спасибо, Вера.
Кажется, Настя спросила: почему ребенок не в лагере, не на море, не в деревне какой-нибудь? Рудакова, дернув плечом, ответила с горькой усмешкой, что из лагеря дочь выставили позавчера, теперь дома будет куковать. Гости немедленно принялись рассказывать, как только что отличились в лагере их дети, как Настю однажды чуть не выкинули со смены за то, что она во время дежурства по территории мочила швабру в питьевом фонтанчике. А Федора родители сами забрали с детсадовской дачи, когда он плеснул “Дэтой” из баллончика в лицо своему врагу.
— За что ее? — оборвала рассказ Настя, видя, что Рудакова смотрит на них как-то издалека.
Та жадно затянулась, выдохнула в сторону окна. Поставив локоть на стол, рассматривала с разных сторон сигарету в своих пальцах. Федор и Настя примолкли. Через распахнутые створки заливались птицы, “гостья из будущего” Ева Польна откуда-то тоненько уверяла: “Без меня нет тебя, ты волнуешься зря”.
— Можно я не буду говорить? Она вообще очень сложная девочка, неправильная...
— Ха, а в кого ей простой быть? Ты на себя-то посмотри! — закричала в поддержку Настя, незаметно взглянув на часы.
— Нее, не то, — поморщилась Рудакова. — Она как я, да, экспериментирует с мозгом, с другими людьми, но как-то зло, что ли, со знаком минус. Зло и спокойно. Мы ничего с Лешей не можем сделать. Ночь сегодня не спала. Курю вот.
