— Редкую рукопись в Сарразаке?
— Да, в старинных архивах францисканского монастыря.
— A-а, какой-нибудь сборник молитв или изречений для упражнения ума… Такого добра хоть отбавляй.
— И все-таки посмотри.
Анри тяжело поднялся, взял со стола трубку и сунул в карман.
— Мог бы найти другое время, чтобы взвалить на меня эту работенку! Старинная рукопись на полный желудок — от этого и умереть можно…
Продолжая ворчать себе под пос, он вышел в небольшой, выложенный каменными плитами вестибюль, где, сидя между двух зеленых растений, его ждал Теодор. Архивариус хотел было подняться, но Анри жестом остановил его и придвинул стул, чтобы сесть рядом.
— Так что же это за рукопись вы нашли?
Вопрос был задан столь высокомерным тоном, что Теодор лишился голоса. Он быстро развернул газету и протянул Анри пожелтевшую пергаментную тетрадь.
Долго длилось молчание. Бормоча что-то про себя, Анри пробегал глазами листы, исписанные тонкими греческими буквами.
— Это классический греческий, — заметил Теодор.
— A-а, вы это поняли? Вы разбираете этот почерк?
— М-м да, мосье… Он ведь довольно четкий, верно?.. О, я видел и похуже…
— Вот как?
— Ну, конечно… В архивах можно встретить документы, написанные кое-как, прямо-таки нацарапанные… а здесь человек старался… Это ведь пьеса.
— Вижу, вижу… И даже комедия… Притом комедия античная, судя по наличию авторских комментариев и лирических отступлений… Можно подумать, что это… Стойте-ка… Ti d’estin, ô philê Lysistratê?[2] Ну, конечно! Это же «Лизистрата»!
— Лизистрата, — застенчиво вставил Теодор, — так зовут героиню. Она афинянка…
— И вы не поняли, что это пьеса Аристофана?
— Аристофана?
— Ну да, Аристофана, автора комедий, как раз и написавшего «Лизистрату»! Вы свободно читаете по-гречески и не знаете Аристофана!
— Ну что вы, мосье, конечно, знаю!.. Аристофан родился в четыреста пятидесятом году до Рождества Христова, а умер в триста восемьдесят пятом… Я читал о нем в «Лексиконе» Свиды, но я никогда не читал его комедий. В библиотеке моего дяди были только трагедии… Ах, здравствуйте, господин аббат!
При виде Жана, появившегося в вестибюле, он покраснел от смущения и вскочил.
— Как дела? — спросил Жан. — Великие открытия?
— Еще бы. Перед тобой человек, который наслаждается чтением византийских лексикографов десятого века и не может распознать комедию Аристофана.
— Это рукопись Аристофана? Но это же сенсационная находка!
— Не надо спешить! Я не специалист, но у меня такое впечатление, что это гораздо более поздняя копия… сделанная этак в середине, может быть, даже в конце шестнадцатого века. А в ту пору уже были издания Аристофана, что значительно снижает ценность находки.
