Аристофан,
Робер Эскарпи
и Лизистрата
В иные книги входишь, как в незнакомый город. С некоторой опаской делаешь первые шаги по привокзальной площади: непривычными кажутся фасады, причудливы вывески, забавна форма фонарных столбов. Но вот позади несколько кварталов — и город уже не чужой. Он еще не открылся перед тобой до конца, еще не известно тебе, куда ведет улица за тем поворотом, но уже дружелюбно глядит на тебя табачный киоск возле сквера, и словно с детства знают тебя два дерева в углу двора. А главное — знакомыми кажутся прохожие. И, когда наступает час уезжать, с сожалением покидаешь привокзальную площадь. За несколько часов город стал тебе другом.
Роман Робера Эскарпи «Святая Лизистрата», возможно, покорит читателя не с первых своих страниц. Слишком много новых знакомств обрушивается на нас, надо привыкнуть к целому множеству чужих причуд и привычек, постичь путаную иерархию родственных, интимных, служебных, политических отношений между героями, разобраться в их предысториях и судьбах. Надо свыкнуться и с неожиданностью переходов от публицистических кусков к лирическим воспоминаниям героя, от острого социального гротеска к жанровым сценам, от описаний к диалогам. Но рассказ продолжается, и все явственнее пульсирует в нем горячая кровь современности; мысли и поступки людей, населяющих роман, становятся понятней, многообразие жизненных наблюдений и многообразие художественных приемов приобретают внутреннюю стройность, в жизнь Сарразака входишь естественно и легко. И вот уже с сожалением замечаешь, что до конца книги осталось совсем мало страниц. Скоро придется покинуть этот милый старинный городок, в котором кипят неподдельные страсти, рвутся бомбы, умирают люди, выковываются характеры. А если с книгой жаль расставаться — значит, она настоящая…
Дело, наверно, в том, что Робер Эскарпи пригласил нас не в какую-то экзотическую страну, а в маленький — пусть вымышленный, пусть забавный, пусть во многих чертах шаржированный — уголок современной французской жизни. Психологическая достоверность человеческих поступков, отношений, мыслей неотрывна здесь от достоверности более общей — от достоверности примет нашего времени. Написанный в 1962 году, роман Эскарпи «Святая Лизистрата» тонко и точно передает особенности умонастроения разных слоев французского общества в недавнюю тревожную пору, когда события в Алжире и в метрополии приобрели небывалую остроту и страна оказалась на грани гражданской войны. Взрывы подброшенных «пластикерами» самодельных бомб, сотрясшие улицы Сарразака, — это отголосок тысяч других взрывов, учиненных оасовцами в Париже, Марселе или Бордо; возня, которую поднимают в Сарразаке клерикалы и местные профашисты, пытаясь сорвать постановку аристофановской «Лизистраты», — это часть заговора всей французской реакции против свободомыслия, против настоящего искусства, против демократических свобод; отпор, какой дают оасовцам все честные республиканцы Сарразака, — это часть той мужественной борьбы, на которую Коммунистическая партия Франции поднимала народ. Спор, заботы, судьбы городка на юго-западе страны, в долине Гаронны, отразили облик не только Аркашона, Лангона, Блея, этих похожих друг на друга городов департамента Жиронды, но дела и дни всей Франции 1961–1962 годов. Прямая связь изображенных событий с насущными задачами времени придает роману Эскарпи неповторимое своеобразие.
