Ученики стали относиться к нему почтительно.
Вскоре домашние заметили, что поведение детей значительно улучшилось.
Господин де Массан удовлетворенно потирал руки: этому молодцу удалось добиться того, на что отец почти не* надеялся...
Но «молодец» изнемогал. Ему были ненавистны его питомцы. Ему страшно опротивела жизнь взаперти. Нет, это было не для него!..
Прошли три месяца, и Дени явился в кабинет финансиста.
— Ищите, кем заменить меня, сударь! — без всяких предисловий выпалил он.
«Он хочет показать, что заслуживает большего, — подумал хозяин, — и он вполне прав».
— Вы недовольны? — спросил финансист. — Вам мало жалованья? Я удвою его. Вы плохо устроены? Выбирайте любые апартаменты. Нехорош стол? Заказывайте повару все, что вам вздумается. Мне ничего не жаль, чтобы сохранить вас при моих детях!
— Вы ошиблись, сударь, — ответил Дидро, — вы не так меня поняли. У вас я в тысячу раз богаче и благополучнее, чем был до того, как переехал в ваш особняк, чем буду завтра, когда съеду от вас. И все-таки я вас покину. Посмотрите на меня: лимон не так желт, как мое лицо. У меня иссякло терпение. Я делал все, чтобы духовно развить ваших детей; но с ними* я сам превращаюсь в несмышленыша, если не в сумасшедшего. Нет уж, увольте, сударь...
Он был глух к уговорам.
И скоро вновь очутился на своей мансарде.
Этот случай имел трагические последствия.
Королевский секретарь был человеком мстительным. Взбешенный упрямством Дени, он сделал все, чтобы испортить репутацию молодого человека.
Отныне имя его стало одиозным.
Как только он называл себя, перед ним захлопывалась дверь. Уроки прекратились. Начался, быть может, самый тяжелый период его жизни.
Молодой Дидро страстно любил прогулки по Парижу.
Но если раньше он бродил вдоль Пале-Рояля или Тюильрийского парка только ради собственного удовольствия, то теперь на улицу гнала его нужда.
Местом, которое ныне привлекало его больше всего, был Новый мост. Здесь можно было увидеть многое.
Разносчики газет и афиш, продавцы воды, торговцы яблоками и пирожками, вереницы экипажей с дамами и господами, стада овец, которых гнали на продажу, — все это смешивалось в пестрый маскарад, фейерверк цветов и звуков. Гремел барабан, извещая о появлении новобранца. С гвоздикой за ухом, с бутылкой в одной руке, мешком в другой следовал он в свой полк, а рядом семенила его подружка...
Сколько раз останавливался Дени, слушая речь вербовщика. А почему не записаться бы и ему?.. Даровой стол, беззаботная жизнь... Он росл и широкоплеч, у него железное здоровье — мундир пришелся бы ему в самую пору...
