— А почему бы и нет?
— Но ведь у нас уже было большее и ничего не получилось. Может, лучше оставаться друзьями?
— Не знаю, — сказал СиСи, — может оно и лучше, но…
София не дала ему договорить.
— У друзей не может быть такого чудесного праздника как день свадьбы.
СиСи поднялся и взял Софию за руку. Женщина тоже встала. Она чувствовала торжественность момента. СиСи заглянул в ее широко раскрытые глаза.
— Сегодня, София, я хотел бы быть твоим мужем. Женщина ничего на это не ответила, лишь только
немного приоткрыла губы. И СиСи понял этот знак: он наклонился и поцеловал жену. Та крепко обхватила его за шею и прильнула к нему всем телом.
— Самое странное, — сказал мистер Кэпвелл, — я сейчас не допускаю мысли о том, что наша любовь может когда‑нибудь иссякнуть.
София улыбнулась.
— По–моему, мы и в самом деле начинаем говорить друг другу глупости. Может, опомнишься, СиСи?
— Я не хочу совершать рациональные поступки. Мне нравится этот вечер, мне нравишься ты и почему я должен говорить не то, что думаю?
— А ты говори о чем думаешь.
— А ты, София, не обидишься?
— Но ведь ты же любишь меня и не скажешь ничего лишнего?
СиСи задумчиво глядел в темноту поверх головы Софии. Ее открытое вечернее платье горело в сумерках фосфорическим светом, совсем так же, как линия прибоя — так же бело и отчетливо.
Грант Кэпвелл поднялся по сходням на борт яхты Лайонела Локриджа. Лайонел поприветствовал Гранта, а Августа настороженно смотрела на вошедшего. Лайонел подошел к столу, полистал документы.
— Ты их уже просмотрел? — спросил Грант.
— Да, — кивнул Лайонел, — я достаточно внимательно все изучил, но меня кое‑что беспокоит.
— И что, бумаги не в порядке? — спросил Грант, улыбнувшись в свои коротко остриженные усы.
— Нет, с юридической точки зрения бумаги выполнены безукоризненно, но мне, Грант, потребуются гарантии.
Грант улыбнулся.
— Я что‑то не совсем понимаю тебя, Лайонел. Лайонел вновь полистал бумаги, как будто там
могло что‑нибудь измениться.
— Мне нужны гарантии, Грант, ведь я должен вернуть свой дом, имущество…
— А–а, — наконец‑то Грант понял Лайонела, — ты боишься, что предательство передается по наследству? Так вот, СиСи и я — это совсем разные люди.
Августа с недоверием смотрела на Гранта. Ей не хотелось сомневаться в его порядочности, но в то же время воспоминания о происшедшем с ней и ее мужем по вине СиСи, не давали Августе возможность поверить в честность Гранта.
— Грант, — начал Лайонел, — в случае чего я даже не смогу подать на тебя в суд.
