— Мистер Кэпвелл, вы говорите ужасные вещи. Я бы, честно сказать, не хотела слышать их, тем более от вас. Вы же, как я понимаю, решили встретиться со мной, чтобы помочь мне, утешить, подбодрить…
— А это и есть утешение, — Мейсон отпустил одну руку от руля и посмотрел на Марту.
Марта поняла, что он сейчас абсолютно не следит за дорогой. Автомобиль стремительно приближался к медленно плетущемуся рефрижератору.
— Мистер Кэпвелл! — воскликнула Марта, хватаясь руками за руль и пытаясь вывернуть машину, чтобы обогнуть рефрижератор.
— Думаете, я его не вижу. Но я знаю абсолютно точно, что ничего с нами не случится. Если мы и погибнем, то не от этого, — Мейсон тихо рассмеялся.
Смех был странный, но Марта вдруг почувствовала успокоение, хотя минуту назад по ее спине пробежали мурашки и волосы на голове зашевелились. Она начинала поддаваться силе и уверенности этого человека.
— Я кажусь вам странным? — спросил Мейсон. Марта кивнула.
— Да, но совсем немного.
— Я сам себе временами кажусь странным. Но ведь мы с вами пережили такое, что мало кому доводится переживать. Большинство людей умирает довольно спокойно. Мы уже, миссис Синклер, побывали за той гранью, которая отделяет жизнь от смерти. Мы уже побывали с вами на другом берегу реки, мы прошли по холодному песку, увязая в нем по щиколотку.
— По какому песку? — с недоумением спросила Марта.
— По песку забвения.
— Теперь я понемногу начинаю понимать вас, — согласилась с предположением Мейсона Марта.
— Ну вот, а если понимаете, то скоро и согласитесь. Мы пережили такое, что нас с вами ничем нельзя удивить, ничем невозможно напугать.
— Но я же боюсь, — возразила Марта.
— У вас страх, наверное, другого рода, — ответил ей Мейсон, — вы боитесь не за свою жизнь.
— Как это не за свою? — удивилась женщина.
— Свою жизнь вы уже прожили до авиакатастрофы, а теперь живете чужой жизнью. Вы слишком много думали о смерти…
— Я не думала о смерти, — почему‑то сразу возмутилась Марта Синклер, — я вообще думала не об этом, я думала о…
Женщина запнулась.
— Я знаю, о чем вы думали. Вы не думали о своей смерти, — Мейсон сделал ударение на слове «своей».
Марта повернулась и пристально смотрела на собеседника, но Мейсон и не собирался пояснять свои слова. Он был уверен, женщина и так знает, о чем идет речь.
«Ну, конечно же, знает», — уговаривал он сам себя, — иначе бы она как‑то отреагировала».
— Вы считаете меня мертвой, уже ни на что не способной?! — выкрикнула женщина. — Мистер Кепвелл, сейчас же остановите машину. Я хочу выйти!
