— Вы, наверное, очень верующий человек?
— Отнюдь, — возразил ему Мейсон, — я даже забыл, когда последний раз был в церкви.
И тут Мейсон вспомнил, когда он последний раз был в церкви. Он ездил тогда забирать из монастыря Мэри. Он вспомнил тяжесть четок в своих руках и вспомнил тот специфический запах, который присущ только церкви…
Мейсон втянул носом воздух, ему казалось, что салон самолета тоже пропитался запахом меда.
«Мед, воск, — принялся вспоминать Мейсон, — восковые свечи…».
И он обратился к психиатру с такой странной, на первый взгляд, фразой.
— Ответьте мне, мистер Равински, почему смерть пахнет медом?
— Это что, тест на сообразительность? — не сразу понял его психиатр.
Но Мейсон повторил свой вопрос.
— Почему смерть пахнет медом?
— А вы в этом уверены, мистер Кэпвелл?
— Абсолютно, я знаю это точно, я в этом смог убедиться.
— Наверное, в детстве вас ужалила пчела, и вы чуть не умерли, — предположил психиатр.
— Абсолютно логично с вашей точки зрения, но абсолютно неверно с моей.
— Тогда, может быть, вы сами, мистер Кэпвелл, откроете ваш секрет? — и психиатр пристально посмотрел на Мейсона.
— Охотно открою, хотя секрета здесь, в общем‑то, никакого нет: воск пахнет медом, свечи пахнут воском, а смерть пахнет свечами.
— Логично, — изумился психиатр, — но это больше напоминает какую‑то поэтическую метафору.
— Нет, это напоминает жизнь, — вздохнул Мейсон, — смерть и в самом деле, к сожалению, пахнет медом. Может быть, поэтому и говорят, что смерть сладка?
— Может быть, другие и говорят, но сам я такого никогда не утверждал. Хотя если верить вам, мистер Кэпвелл, то вы абсолютно правы, правда, это меня немного настораживает.
— Меня это тоже насторожило, — признался Мейсон и взял стакан сока из рук стюардессы.
Та поинтересовалась у мистера Равински, что он будет пить.
— Воды, минеральной воды, — попросил психиатр.
Как много значит цвет в архитектуре. Марк Лоуренс всегда говорит правду. Одиночество иногда приносит успокоение. Мейсон размышляет об алкоголе. Судьба написана на кофейной гуще.
В аэропорту, лишь только Мейсон Кэпвелл и Питер Равински выбрались из здания аэровокзала, к ним сразу же подошел невысокий коренастый человек в очках и темном строгом костюме.
— Мистер Кэпвелл, — довольно официально обратился он к Мейсону.
Тот удивленно посмотрел на абсолютно незнакомого ему человека.
— Я Марк Лоуренс, помощник покойного Ричарда Гордона, — представился он.
— Ах, да, конечно, я слышал о вас, — произнес Мейсон.
