— Да, ему двенадцать с половиной, а сейчас он в школе.
— Ах, в школе, — Мейсон отложил вилку, — он, наверное, хорошо учится?
— Учится он не очень, ему не нравится ходить в школу, он больше любит читать книжки и сидеть за этим чертовым компьютером.
— Смышленый, наверное, парень, — и Мейсон вспомнил мальчика, которого он вытащил из пылающего самолета.
Он вспомнил Ника Адамса и почему‑то сын Марии, которого он никогда не видел, и Ник Адамс стали одним и тем же лицом.
И Мейсон представил Ника в этом доме, представил его с книгой у экрана компьютера — и ему сразу же стало немного легче.
— Ты надолго сюда, Мейсон? — спросила женщина.
— Что? Ты спрашиваешь, надолго ли я сюда?
— Да, я спрашиваю, надолго ли ты и по каким делам?
Мейсон пожал плечами и принялся быстро соображать, зачем он здесь и по каким делам оказался в маленьком городке.
— Я не знаю, Мария, — растерянно произнес он.
— Такого не может быть, — ответила женщина.
— Но я абсолютно честно говорю, дел у меня сейчас никаких нет и как я здесь оказался — для меня самого загадка.
Мария немного скептично улыбнулась.
— С таким кейсом, как у тебя, Мейсон, ездят только по очень важным делам.
— Так тебя смущает мой кейс? Если ты хочешь знать, то он вообще не мой.
— А чей?
— Сейчас он принадлежит мне, — немного туманно ответил Мейсон.
А Мария не стала вдаваться в подробности, ее немного насторожила путаная манера Мейсона изъясняться. Она каким‑то шестым чувством, присущим только женщинам, поняла, что с Мейсоном случилось что‑то неладное и если сейчас начать его расспрашивать, то он, возможно, просто уедет отсюда, так ничего и не объяснив, исчезнет так же внезапно, как и появился.
Ей самой до сих пор не верилось, что ее школьный приятель Мейсон сидит сейчас у нее дома, обедает. Вдруг Мария сорвалась со своего места.
— Что с тобой? — спросил Мейсон, испытующе глянув на женщину.
— Погоди, я выключу радио, уже битых два часа передают об этой ужасной авиакатастрофе.
— О чем? — попытался уточнить Мейсон.
— Об авиакатастрофе. Здесь, недалеко, миль шестьдесят от моего дома, в аэропорту разбился огромный "боинг".
— Да? Что, разбился?
— Да, говорят, погибло очень много людей, говорят, катастрофа была ужасной, то ли восемьдесят, то ли сто пассажиров погибло. И еще передают интервью с людьми, которые работают на спасении, говорят, что многие просто проявили чудеса смелости и героизма.
— А, да, наверное, такое бывает, — Мейсон опустил голову и посмотрел на остаток своего бифштекса. — Не стоит об этом думать, Мария, это слишком печально.
