— Мейсон, да ты совсем не изменился, ты такой, каким был раньше, тогда, в колледже. Только волосы у тебя чуть длиннее, да и взгляд какой‑то усталый. А вот губы… — произнесла Мария и запнулась.
Мейсон слегка улыбнулся.
— Ну что же, договаривай.
Мария улыбнулась еще шире. Да, губы у Мейсона были теми же, такие же мягкие, и та же улыбка блуждала на них. Улыбка, против которой нельзя было устоять.
И Мейсон понял, что хотела сказать Мария. Она тоже помнила тот первый поцелуй на заднем сиденье машины отца Мейсона.
— Так что случилось? Что привело тебя ко мне? — спросила Мария.
Мейсон задумался.
— Я же тебе уже говорил, я и сам не знаю, почему здесь. Я просто почувствовал, что не могу не приехать.
— Хорошо, ты расскажешь обо всем после. Может, хочешь выпить? — Мария поднялась со своего места и заспешила к бару.
— Нет, — резко остановил ее Мейсон.
— В чем дело? — изумилась женщина.
— Я не пью.
— Не очень‑то на тебя похоже.
— Я и сам себе удивляюсь в последнее время, — голос Мейсона немного дрогнул, и Мария Робертсон поняла, что лучше его сейчас не расспрашивать, ведь он и в самом деле бы какой‑то странный.
Женщина посмотрела на своего нежданного гостя. Тот все так же улыбался ей, но ничего не говорил.
— Может, мы тогда пообедаем? — предложила Мария.
Мейсон кивнул и потер рука об руку.
— Я страшно проголодался и, если ты меня накормишь, я не откажусь от обеда.
На столе появились кушанья, но Мейсон ел абсолютно механически, совершенно не задумываясь о том, вкусно приготовлены блюда или же нет.
Он и в самом деле ощутил резкий приступ голода. Ему казалось, что не сможет остановиться, съест все, что будет поставлено на стол.
Мария с удивлением следила за Мейсоном.
Она стояла, прижавшись спиной к стене, скрестив на груди руки.
— А ты что не ешь? — спросил Мейсон, внезапно опомнившись.
— Для меня приятнее смотреть на то как ты ешь, — ответила женщина.
— Мария, неужели это такое приятное зрелище?
— Кому как, мне например, смотреть на то, как мужчина обедает — очень приятно, — Мария пожала плечами и улыбнулась. — Мейсон ведь я давно этого уже не вижу, — глаза женщины сделались грустными.
— А что такое? — поинтересовался Мейсон.
— У меня нет мужа, поэтому я не могу видеть, как он обедает. Хотя мне всегда приносило большое удовольствие зрелище обеда. Мне нравится смотреть на то, как мужчина ест. Муж оставил нас, когда сыну было четыре года.
Мейсон как‑то немного испуганно огляделся.
— А где сейчас твой сын? Он, наверное, уже большой парень?
