«Как оно может сокращаться помимо моей воли? Почему я не думаю, как дышу?»
— Тебе не жарко? — обратился к нему Ричард Гордон.
— Нет, — качнул он головой и посмотрел на своего приятеля.
И действительно, у того по лицу катились крупные капли пота, и Дик время от времени промокал их носовым платком.
— Что с тобой? Может у тебя болит сердце? — участливо спросил Мейсон.
— Мне просто не по себе. Сам не знаю почему, но страшно волнуюсь.
— Да брось ты, Дик, к чему волнение? Посмотри вокруг, даже маленькие дети, и те улыбаются.
— Нет, Мейсон, ведь они не понимают, где находятся, они даже не думают о том, что под нами пять миль пустоты.
— Не пустоты, а воздуха, — поправил Мейсон.
— Но за него нельзя схватиться, когда падаешь.
— Дик, посмотри, какие под нами облака, они такие мягкие, как подушка. И если бы я не боялся отстать от самолета, то вышел бы и побегал по ним.
И в это время огромный «боинг» вздрогнул. Его тряхнуло, как легкую щепку.
— Что это, Мейсон? — вскрикнул Ричард Гордон, хватаясь ладонью за грудь.
— Ничего, бывает, воздушная яма, — утешил своего приятеля Мейсон.
— Реактивный самолет не может попасть ни в какую воздушную яму, к тому же на такой скорости, — как школьник, отрывисто произнес Ричард Гордон, прижимая правую руку к груди, а левой судорожно сжимая ручку кейса.
— Успокойся, успокойся, — прошептал Мейсон, — все в порядке, Дик.
Самолет вновь тряхнуло, послышались вскрики и вздохи.
А на экране телевизора продолжали скакать ковбои с беспечными криками. Из‑под копыт лошадей вздымалась пепельная пыль. Вдруг одна лошадь как бы наткнулась на невидимую преграду и упала. Всадник рухнул на землю и замер без движения: на его белой рубахе расцвело темное пятно крови. А бледные губы продолжали судорожно хватать воздух.
Возбуждение понемногу улеглось, самолет пошел ровно, двигатели гудели уверенно. Только стюардесса с бледным лицом пробежала по центральному проходу и скрылась за дверью кабины пилотов.
Мейсон глянул в иллюминатор и белые облака уже не показались ему такими мягкими и привлекательными, как еще несколько мгновений тому назад. В салоне стало тихо, слышались лишь хлопки выстрелов из динамика телевизора.
Вдруг громко и очень жалобно заплакал маленький ребенок. Вспыхнуло и тут же погасло табло.
— Все спокойно, все в порядке, Дик, — положив ладонь на колено приятеля произнес Мейсон, но уверенности в его голосе не было, он почувствовал, как холодный пот тонкой пронзительной струйкой пробежал вдоль позвоночника.
