Марта Синклер заплакала, но продолжала кричать сквозь слезы:
— Он бы жил, жил! Вы не помогли мне.
Девушка–стюардесса вконец растерялась, она не ожидала такой реакции от этой несчастной, убитой горем женщины:
— Но я пыталась помочь вам, — попробовала вставить стюардесса, она даже подняла руку, как бы защищаясь от взбесившейся Марты Синклер.
— Вы пытались мне помочь? Да вы погубили моего сына! Вы же знали, что я не смогу удержать его, вы погубили его!
— Я не знала… Я пыталась помочь…
Питер Равински вскочил со своего места, обнял за плечи Синклер, но та нервно сбросила его руку.
Тогда психиатр бросился к стюардессе и попытался успокоить ее.
Девушка расплакалась, психиатр прикрыл девушку собой, боясь, что уже не отдающая себе отчет Марта Синклер набросится на стюардессу, как дикая кошка.
А миссис Синклер стояла рядом со своим креслом, гордо вскинув голову и совсем не стеснялась своих слез. Наконец она тяжело перевела дыхание.
Теперь ее гнев перешел на Питера Равински.
Тот только что отвел стюардессу к дверям и вернулся в центр круга.
— Ведь вы, доктор Равински, хотели, чтоб все было хорошо? — выкрикнула Марта Синклер, — чтобы мы поговорили друг с другом о приятных вещах. А у меня погиб сын!
— Миссис Синклер, — спокойно ответил психиатр, — главное, никого не обвинять. Это не вернет вашего сына. Ну что с того, что вы наговорили этой милой девушке множество необоснованных обвинений — разве они вернули вашего сына к жизни?
Глаза Марты Синклер сверкали, она скрежетала зубами, но сдерживала себя, понимая свою неправоту.
— Хорошо, если меня здесь не хотят слушать, я ухожу, — она схватила свою сумочку и бросилась к двери.
— Марта! — кричал ей вдогонку психиатр, — Марта! Вернитесь!
Но женщина зло хлопнула дверью и в помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим рыданием стюардессы.
Доктор Равински подошел к ней:
— Успокойтесь, вы же должны понять ее состояние.
— Я только хотела посмотреть на нее. Я в самом деле чувствовала себя виноватой перед ней. Но я ничего не могла сделать. Ведь было столько пассажиров.
— Успокойтесь, вы ни в чем не виноваты, — доктор Равински усадил девушку в кресло.
Та, прикрыв лицо руками, все еще всхлипывала.
— Извините, господа. Я не хотел никаких эксцессов, я не думал никому причинять боль.
А в это время муж Марты, мистер Синклер, не терял времени даром. Он, набрав целую пригоршню монет, звонил своему адвокату.
— Я заставлю этих ублюдков заплатить мне настоящую цену, — кричал он.
