— Но-но, сопляк, как бы ты не остался и без машины и без денег!
Обескураженный и напуганный, я, однако, не выпуская из рук проволоку, шел рядом с мужчиной, не решаясь заговорить. Вскоре нам повстречался какой-то человек, спешивший в противоположную сторону. Поравнявшись с нами, он на минуту задержался:
— Хотите пять колонов за эту машину?
Мой спутник тут же остановился и с жаром предложил мне:
— Давай продадим! По два с полтиной на брата.
— Нет, нет! Она стоит гораздо больше! — отказался я, опасаясь, что незнакомец воспользуется моей беззащитностью и заберет себе все пять колонов, не дав мне ни гроша.
Он как будто согласился со мной, и мы продолжали путь. Но, дойдя до следующего угла, я внезапно замедлил шаг и сказал:
— Вот что! Лучше бы нам продать машину этому старику за пятерку!.. Я знаю, где находятся еще две такие машины, мы смогли бы достать и продать их там, где вы говорите!
— Ну и дурень же ты! — воскликнул незнакомец и засвистал старику, предложившему купить у нас машину. Но тот уже был далеко и не слышал, а может быть, не понял, что свистки относятся к нему.
Тогда мой спутник, разозлившись, бросил проволоку и, крикнув: «Не вздумай сбежать, паршивец! Сейчас догоню старика!» — бросился вслед за покупателем.
Я выждал, пока он отбежит с полквартала, крепче подхватил свою ношу, свернул за угол и пулей помчался по другой улице.
Если дон Криспуло с помощью пожара устроил свои дела и вскоре открыл новый большой магазин в центре города, то я свое дельце тоже сумел обделать — и это было лучшим из всех моих начинаний того времени: за ручную швейную машину мне дали десять колонов! На эти деньги я купил несколько книжек Сальгари и «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна. Поистине чудесные дни провел я за чтением этих книг!
* * *
В те времена я не просто пристрастился к чтению — это была моя болезнь. Только этим я и выделялся в школе. Я мог без устали читать — и читал быстро, не теряя времени на разбор названий иностранных городов, рек и имен героев, — я запоминал их поверхностно, по написанию. И любопытно то, что, читая так поспешно и беспорядочно, я все понимал и почти все восстанавливал потом в памяти. За собой это я замечал с тех пор, как научился читать.
Значительно ранее, когда по окончании третьего класса я проводил каникулы в доме деда, в Алахвэле, мне в руки попался слезливый романчик с описанием жизни и любви прекраснейшей и вероломнейшей графини Бланки, терзаемой и преследуемой своим мужем, грозным и ревнивым графом Леон… Однажды вечером мои дядюшки, сидя вместе с гостем на веранде, выходившей в патио, принялись играть на скрипке, мандолине и гитаре старый, грустный «пасильо»
