Маркос Рамирес | страница 73
— Пойдем, Маркос, черт побери! Пойдем, а там видно будет!
Я знал, что за последние дни его матери стало хуже, а бедняга-портной безуспешно искал работу. Не потому ли, что дома так нужны были деньги на лечение, Эрнесто, подавляя страх, настойчиво предлагал попытать счастье — а может, и в самом деле удастся выколотить из гринго хоть один доллар… Отчасти из-за этой догадки, отчасти из опасения прослыть трусом я согласился, и меня вдруг охватил странный озноб.
В передней Эрнесто замедлил шаг и перекрестился. На лестнице нас поджидали два белобрысых мистера в белых спортивных рубашках и брюках, в туфлях такого же цвета. Они встретили нас потоком английских восклицаний и с подчеркнутой вежливостью пригласили подняться наверх.
Все еще не преодолев боязни, я пошел впереди. Достигнув площадки, где лестница поворачивала налево, я невольно замер в ужасе. Над залитым кровью умывальником мыл лицо какой-то коренастый паренек; спина его показалась мне знакомой. Заслышав шаги, паренек на миг повернул к нам окровавленное, распухшее лицо, быстро накинул полотенце на шею и снова сунул голову под кран. Да, это он, Туземец-Месэн, знаменитый главнокомандующий «Ла венседора»! Неужели этим гринго удалось так его отделать, так изуродовать — его, самого смелого и ловкого из всех, кого я когда-либо знал? Объятый страхом, я хотел повернуть назад. Но было слишком поздно! Один из белобрысых мистеров, посмеиваясь над моим испугом, настойчиво подталкивал меня вперед.
Когда мы поднялись наверх и вошли в обширный, ярко освещенный зал, на нас налетело целое полчище веснушчатых парней — все в спортивных безрукавках и в брезентовых прорезиненных тапочках; они кричали и оживленно размахивали руками, каждый примеривался к нам плечо к плечу, как бы показывая, что все подходят нам под рост и все желают с нами драться. Быстро сдвинув койки к стенам, они очистили большой круг для боя. С неистовыми воплями и громким хохотом белобрысые парни залезли на койки и подпрыгивали, чтобы получше рассмотреть нас. Слышался пронзительный свист, скрипели половицы. И этот необычный, непонятный нам гул сливался в оглушительную какофонию, наполняя сердце тревогой.
Те, что нас встретили на лестнице — по-видимому, вожаки отряда, — восстановили наконец порядок и, когда воцарилась тишина, поставили меня и Эрнесто посреди зала. Парни, подходившие нам под рост, образовали первый ряд вокруг свободного пространства. К нам обратился тико, ранее завлекавший долларами:
