— Доллар! — воскликнул я, сразу же подсчитывая в уме, что можно было бы купить на эти деньги.
— Да, целый доллар… Но вчера никому не удалось выиграть. Знаешь, говорят, мачо здорово боксируются, — пояснил мой друг, а затем добавил, словно искушая меня: — Может, сегодня опять станут драться… Почему бы и нам не пойти? Мы ведь тоже знаем, как нужно работать кулаками. Давай попробуем вместе. Если один из нас проиграет, то на каждого достанется по полдоллара… Да еще вопрос, удастся ли им нас побить! Ну, как?
— А что такое бокс? — спросил я, увлеченный возможностью заработать доллар.
— Чепуха! — бросил Эрнесто. — Говорят, каждому натягивают на руки кожаные перчатки, мягонькие такие, а в общем то же, что драться на кулаках. Даже лучше. Безопасно, нос не расквасят… Хочешь? Пошли!
Я согласился, хотя меня не покидали сомнения: не слишком ясен был вопрос с этими мягкими кожаными перчатками. Конечно, в те времена едва ли кому из мальчишек, выросших среди бедноты Сан-Хосе, довелось хоть издали поглядеть на боксерские перчатки, если не считать тех, кто накануне осмелился сразиться с гринго…
После обеда, часов в пять, мы снова встретились с Эрнесто и отправились на площадь Ла Мерсед.
Перед старым зданием собралась большая толпа ребят, привлеченных вестью о прибытии бойскаутов и возможностью заработать в единоборстве несколько колонов.
Но когда мы подошли, то оказалось, что уже многие из наших побывали на импровизированном ринге и все они были биты, а остальные не решались пытать счастья после такой неудачи. Между тем какой-то тико[48], член неведомой «национальной» организации, из тех, что так охотно пресмыкаются перед заезжими гринго, вызвался помочь бойскаутам. Понимая, что его неопытные и нищие соотечественники могут служить лишь тренировочной грушей для откормленных и понаторевших в искусстве бокса американцев, он высунулся из окна второго этажа и, помахивая новенькими бумажными долларами, с азартом выкрикивал:
— Глянь, ребята! Где же прославленная отвага тико? Вот они доллары! Их можно легко заполучить, стоит лишь хорошенько стукнуть какого-нибудь мачо! Можете драться по выбору, с кем угодно, — лишь бы в одинаковом весе, а если хотите, то и в меньшем! Валяйте сюда все! Пользуйтесь случаем, не будьте дураками!
Напуганный рассказами ребят, которые торчали здесь с раннего утра, я уже мысленно простился с мерцавшей перед глазами зеленоватым светом долларовой бумажкой и, по правде говоря, не отваживался драться. Но тут вмешался Эрнесто, руки его задрожали еще сильнее, чем всегда, он побледнел как полотно и со страстной мольбой произнес:
