Маркос Рамирес | страница 69
Мой дядя Сакариас пробыл в тюрьме две недели за то, что требовал освобождения юриста, в конторе которого он работал. Дядя стал активным сторонником оппозиции. Дома и на окрестных улицах я слышал, как он неустанно слал проклятия диктаторам…
Однажды, играя с сестренками в патио, я заметил, как отчим оторвался от работы, быстро поднялся с табурета и вышел на тротуар, где тут же к нему присоединились мать и соседки. Все были возбуждены. Я выбежал взглянуть, что за странные вещи происходят на улице, и увидел, как мимо переулка, по Центральному проспекту, двигалась к центру города взбудораженная, потрясавшая кулаками толпа, почти сплошь женщины и ребятишки. В воздухе над толпой реяли флаги и плакаты. До нас долетел глухой рокот. Охваченный любопытством, я попросил разрешения сбегать и поближе посмотреть, что там творится, но мать, испугавшись, сказала:
— И не думай! Ты еще мал, а это — дело взрослых, и дело опасное! — И как бы про себя в тоскливом раздумье добавила: — Лишь бы конная полиция не нагрянула! Ведь эти бандиты способны расстрелять беззащитных.
Все же мне удалось ускользнуть от матери. Бегом бросился я за демонстрацией. В Центральном парке у входа в собор огромная толпа с жаром рукоплескала маленькой, смуглой, хорошо одетой женщине, которая только что закончила пламенную речь. В ответ на аплодисменты она сорвала с груди большой зеленый бант и, размахивая им над головой, попыталась спуститься с паперти и пройти сквозь собравшуюся толпу. Люди, наводнившие парк, ломали зеленые ветки, восторженно поднимая их, как знамена, или срывали листья, чтобы прикрепить к груди, — зеленый цвет был эмблемой революционеров, дравшихся на границе.
Неожиданно среди беспорядочного гула толпы раздался грозный клич, подхваченный сотней и тысячей голосов:
— К «Ла информасьон»! К редакции газеты «Ла информасьон»!
Бушующий человеческий поток вмиг разлился и покатился по проспекту на восток. Слышались громкие угрозы, руки крепко сжимали вывороченные на ходу из мостовой булыжники.
Затерявшись среди толпы, я также торопился набрать побольше камней, хотя не понимал, для чего это делают другие. Когда толпа, дойдя до угла, повернула на север, кто-то крикнул:
— Здесь правительственная конюшня!
Я увидел, как разъяренные люди, разбив тяжелую входную дверь здания, вытащили на улицу человека, прикрывавшего голову руками. Не знаю, что произошло после, — людской поток увлек меня, и я вместе со всеми продолжал двигаться вперед.
