Питер проводил ее беспокойным взглядом, а Оливер наблюдал за его реакцией.
–И долго ты будешь себя так вести? – Спросил он, пока Кет покинула их.
–Как? – Марлини попытался сделать вид, что не понимает, но Нолл одним хмыканьем привел его в чувство.
–Ну а что я могу сделать? Признаться ей сейчас? Да она меня на смех поднимет! По-твоему, она поверит сейчас?
Оливер дернулся, будто через него прошла эпилептическая конвульсия и протяжно выдохнул. Он сжал челюсть и требовательно приподнял бровь. Нет, сегодня, Марлини не уйдет от разговора.
–Я не говорю признаваться сейчас, но, может, хотя бы объяснишься перед ней. А лучше сначала перед Терезой.
Питер горько усмехнулся. Он ухватил волосы, сжав их в тугой кулак, и опустил голову.
–Оливер, хотя бы ты не начинай. Можно подумать мне легче от этого.
–Питер, ты сам отправил себя по дороге из черного кирпича. И вместо того, чтобы уйти в сторону, упрямо следуешь вдоль темной стороны. Один раз ты уже совершил подобную ошибку и на твое счастье, Кетрин о ней не знает. И я молюсь, чтобы никогда не узнала! Наверное…
Питер выслушивал его с напряженным вниманием, лишь изредка хмыкая и, в конце концов, неучтиво фыркнул.
–Ты не знаешь всего. Думаешь, я просто захотел отвлечься! – Мужчина на секунду задумался, уставившись на напарника. – Хотя, да, ты прав, я захотел отвлечься.
–И ты думаешь, что это правильно? Чего ты ожидал, что она кинется тебе в объятия после пары слов? Помнится мне, один раз она уже поверила твоим словам. – Ядовито заметил Оливер, выслушав Питера. – Я тебе уже говорил, она как никто заслуживает правды и того, чтобы ты вел себя…
Он не договорил. Лицо Марлини исказилось в отвратительной гримасе.
–Думаешь, я не понимаю?! – Зарычал он, вскочив на ноги. – Я просто понял, что никогда не смогу иметь желаемое, так пусть у меня будет хотя бы жалкое утешение.
Оливер разочарованно покачал головой.
–И ты тем самым готов разрушить жизни троих: Терезы, которая вынуждена терпеть унизительное положение «замены»; Кетрин, которая вместо настойчивой уверенности в твоей искренности получила пинок под зад, в очередной раз; и свою, будучи вынужденным жить с той, которую не любишь. Ты воспользовался этой заменой? Получил, чего хотел? – Голос Оливера возвысился на несколько тонов.
Ответ не требовался: все и так стало понятно, после одного взгляда на глубокие, темные глаза Питера, полные отчаяния и ненависти к самому себе. Его спасло только возвращение Кетрин, которая теперь была чернее тучи и ее опущенные плечи, говорили только о том, что Лилиан не сообщила ничего приятного.
