Что если бы был только снег? Снег повсюду, холодный и белый, заполняющий все расстояния. И я иду через эту зиму, доверяясь своим ощущениям, пока не оказываюсь перед рощей белых деревьев. И она принимает меня в себя.
Колеса завизжали, и внезапно у меня перед глазами оказались большие уродливые ботинки пассажиров. Шум прекратился. Мы ехали по заброшенным, мучительным местам.
Мимо домов, мимо платформ, я чувствовал, как отмененная жизнь следует за мной сновидением. Призрак, да. След. Что-то, что остается.
На одной из остановок заело двери. Нас задерживали, тех из нас, кто куда-то ехал. Поезд все ждал и ждал чего-то в тревожном сне. Потом он тихонько загудел. Всегда чувствуешь, что поезд вот-вот поедет, еще до того, как он тронется.
В вагон зашел парень, и двери закрылись прямо за ним. Все это время поезд ждал его, ни секунды, ни полсекунды дольше, – и теперь он разбил загадочный кристалл своей неподвижности. Мы забрали этого парня и ехали дальше. Он сидел в передней части вагона, абсолютно не подозревая о своей значимости. Какая печальная или счастливая участь ждала его на том берегу реки?
Я решил пойти за ним.
Он вышел через несколько остановок и спустился с эстакады в квартал, застроенный однообразными приземистыми домами из бурого камня.
Он шел пружиня, его плечи описывали петли, а подбородок ритмично черпал воздух. Он не смотрел по сторонам. Мне показалось, что он ходил этим путем уже двенадцать тысяч раз. Он не заметил и не почувствовал, что я полквартала шел за ним по пятам.
Это был один из польских районов, не помню какой. В польских районах такой снег. Такой на него падает свет, и эта музыка, которую не найти. В конце концов мы пришли в прачечную, там он снял с себя рубашку и положил ее в стиральную машинку. Он купил в автомате кофе в бумажном стаканчике.
Он расхаживал по прачечной в пиджаке с отливом на голое тело, читал объявления и смотрел, как трясется его машинка. Грудь у него была узкая и белая, вокруг маленьких сосков торчали волоски.
В прачечной было еще несколько парней. Он перебросился с ними парой слов. Я услышал, как один из них сказал:
– Полицейские хотели поговорить с Бенни.
– С чего вдруг? Что он сделал?
– Он был в капюшоне. Они искали парня в капюшоне.
– Что он сделал?
– Ниче. Ниче. Какого-то мужика убили вчера ночью.
А потом парень, за которым я шел, направился прямо ко мне.
– Ты был в поезде, – сказал он. Он взвесил в руке стаканчик и метнул в рот глоток кофе.
