Брат только посмотрел на него.
— И что прикажешь делать мне? — сказал младший. — Тоже кончиться?
Ивен снова замолчал, но ненадолго.
— Я не могу покинуть Рэда. Я не могу покинуть Еву. Я их не знаю. Я не имею ни малейшего понятия о том, кто они такие. В чем я провинился, Дейд? Я уехал на восемь недель работать, добывать деньги на машину, чтобы мы могли потом поездить немного и кое-что повидать. Два месяца всего, и она писала каждый день. Да, каждый день. И я отвечал ей. Что же это такое, Дейд? Что же это такое с нами?
И вдруг:
— Послушай. Я не вернусь обратно. Я не могу на нее больше смотреть. Я никогда больше не смогу на нее смотреть. Нет смысла возвращаться назад. Все в порядке. Рэд умер, Ева пропала. Все в порядке. Так оно и есть, и мне незачем возвращаться.
И все-таки он быстро зашагал дальше, к самолету.
Дейд видел, как он поднялся по трапу и вошел в самолет. Дейд видел, как самолет повернулся на колесах и медленно покатился к взлетной площадке. Когда он поднялся и полетел, Дейд пошел за такси.
Книга, «Оксфордский вестник», маленькая, с тонкими страничками, была при нем. Дейд еще не кончил читать ее, но каждый раз, когда он уезжал из дому, книга была при нем. Сейчас, возвращаясь в такси в Сан-Франциско, он достал ее из кармана, раскрыл и стал читать.
13
Рэд был слишком занят, чтобы бояться, но вообще-то это была опасная штука. В этой штуке пылал громадный огонь и нагнеталась масса жару. Эта штука была на громадных колесах. Она была слишком тяжелая, чтобы двигаться, потому что движение — это сама легкость, но она все-таки двинулась, и именно он привел ее в движение. Коди Боун опустил руку Рэда на рычаг управления, помог потянуть его книзу, и тогда машина зашипела, засвистела и поехала. Отец и сестра Рэда помахали ему рукой и теперь наблюдали за ним, стоя далеко внизу.
Он дернул ручку гудка, только раз, — этого с него хватит. Он потянул за шнурок звонка, тоже только раз, — и этого с него хватит. И вот они замедлили ход и стали возле паровоза, отдыхавшего на другом пути.
— Эй, — сказал Рэд машинисту, высунувшемуся из окна соседнего паровоза.
— Эй, парень, — сказал машинист. Он был моложе Коди Боуна, жевал табак и сплевывал, лицо его было сплошь в саже, и улыбался он одними глазами.
Два машиниста поговорили о чем-то с минуту, потом новый сказал:
— Это твой внук, Коди?
— Да, — сказал Коди. — Сынишка Пэта. Мы зовем его Рэд.
Когда их машина отъехала, Рэд сказал:
— Разве я ваш внук?
