– Значит, после всей этой подготовки ты только и можешь, что попасть кое-как в набитую опилками куклу? – сказал симпатяга-осел. – Похоже на банальное везение. Повторить это у тебя ни в жизнь не получится.
Брюнет ткнул его локтем в бок.
– А тебе почем знать, Крупин? Ты бы не попал в Дракона, даже если бы он торчал у тебя прямо под носом.
По мужским рядам пронесся хохот.
– Это точно! – крикнул кто-то сзади.
Линне ржать с ними не стала. Она смотрела куда-то между дневными и ночными бомбардировщиками и вертела в пальцах еще один патрон, согревая его своим теплом. Ей за воротник лился дождь. Если бы не заявились эти мальчишки, девушки из полка ночных бомбардировщиков в эту минуту говорили бы, как замечательно было бы сейчас оказаться под крышей. Кроме того, она прекрасно знала, что парни не уйдут и сделают все, чтобы она проиграла. Они жаждали победы и для достижения этой цели были готовы унижать ее, мошенничать, а если понадобится, то и использовать любые отговорки.
Брюнет вышел вперед, передернул затвор и выстрелил. Пронизанная холодными искрами пуля ударила чучело в самый центр груди, полыхнув по краям голубым инеем. Друзья тут же устроили ему овацию. Он и в самом деле сделал хороший, убийственный выстрел. Но Линне могла и лучше.
Он протянул ей свое ружье.
– Без обмана. Оружие должно быть то же самое.
Линне кивнула. Обмениваясь ружьями, они слегка коснулись друг друга пальцами.
– Сделай как я, радость моя.
– Я же говорила, что никакая я тебе не радость, – повторила она.
Потом зарядила ружье и проверила его, желая убедиться, что он не сунул незаметно что-нибудь в ствол, не ослабил ударник и не подставил оружие под дождь, чтобы намочить. Удостоверившись, что состояние оружия удовлетворительное, она прицелилась и разнесла в клочья нос на соломенном лице чучела, голова которого полыхнула огнем, вступившим в схватку с дождем.
Со всех сторон посыпались аплодисменты. Ее оппонент приподнял брови.
– Кажется, это состязание для тебя сущий пустяк.
– Это не состязание, – ответила Линне.
В противном случае она бы размазала его по земле. По телу девушки прокатилась волна жара.
– Топайте отсюда.
– Сдаешься? – спросил он, распахивая глаза и изображая досаду. – Неужели ты позволишь мне так легко выиграть, радость моя?
– Я. Тебе. Не. Радость.
– Глянь вон туда, – сказал он и показал на капустное поле за стрельбищем размером с почтовую марку – все, что осталось от прежних обширных фермерских угодий Интелгарда, когда-то главного кормильца Союза.
