В середине поля стояла груженая кочанами телега.
– Спорим, что я собью с этой телеги капустную голову, а ты нет.
– На что? – спросила Линне.
Он вытащил из кармана портсигар и открыл его.
– На половину недельного пайка.
Это не могло не соблазнить. Девушкам выдавали паек поменьше, чем парням, и ей никогда не удавалось расходовать его экономно. Она почти физически ощутила на языке кисловатый вкус расидина. Мир вокруг на мгновение замер и в это самое мгновение на нее снизошла уверенность. Это была ловушка. Он толкнет ее, дернет ружье, назовет радостью, а может, даже шлепнет по заднице. Пойдет на что угодно, лишь бы вывести ее из игры, лишь бы она промахнулась.
Она ждала, когда он сделает нечто подобное. Ничего. Подождала еще. Затем выстрелила. Капустный кочан, лежавший на телеге слева, брызнул в разные стороны листьями и скатился вниз. От силы удара несколько его соседей тоже покачнулись и шлепнулись в грязь. Девушки устроили бурную овацию, парни тоже захлопали в ладоши.
– Неплохо, – признал брюнет.
– Давай, я жду, – сказала Линне, сунула ружье под мышку и вытащила собственный портсигар – яркую, красивую серебряную безделушку, которую она позаимствовала с отцовского стола перед побегом.
Его рука дернулась к портсигару, но повисла в воздухе.
– Давай еще раз.
– Мы так не договаривались.
– Крупин прав – это могла быть чистая случайность, – привел он свой довод.
– Давай, говори, какой кочан тебе сбить, – сказала Линне, – и я тут же это сделаю.
Она опять зарядила ружье.
Брюнет обошел девушку, встал прямо за спиной и наклонился к ней.
– Вон тот, – прошептал он и показал на капустную голову, восседавшую ближе к вершине кучи.
– В правом переднем углу, – уточнила она, – второй кочан сверху, третий сбоку? Отойди, ты мне мешаешь.
– Прости, – он отступил на шаг назад, перед этим пощекотав своим дыханием ее ухо.
Она потерла в этом месте голову и сосредоточилась.
Попасть в кочан, второй сверху и третий сбоку, ей не удалось – пуля разнесла соседний. Когда аккуратно сложенные кочаны стали валиться на землю, увлекая за собой в падении и другие, на краю поля кто-то завизжал, изрыгая проклятия, – видимо, крестьянин. Тьфу ты, пропасть.
– Еще раз, – сказала она.
– Чем это вы здесь занимаетесь?
Все обернулись. К ним под дождем размашисто шагали три фигуры. У первой фигуры было красное лицо и нашивки полковника. Нужно было придумать оправдание, да побыстрее. Линне щелкнула каблуками, вытянулась по стойке «смирно» и отдала честь. По спине вниз стекала дождевая вода.
