— Но жестикулирующий?
— Будь здоров, как жестикулирующий. Как мельница. А! — вспомнила она, — У него в руках были палка и нож.
— Палка и нож, — задумчиво повторил я.
Значит, зверь вполне разумный и обладает пальцами.
— Он вроде затачивал эту палку, как кол, — она закрыла глаза, воссоздавая картинку по памяти, — только очень маленький кол. Колышек такой.
Это известие и встревожило меня и заинтересовало одновременно. Не тратя времени на обдумывание данного феномена, я спустился в подвал, щелкнул выключателем и…
На полке, на уровне глаз сидел зверек, одинаково не похожий ни на кошку, ни на хомяка, да и ни на что иное. Но он все же, видимо от скуки, вертел в руках заточенную палку. Нож лежал рядом. Я не представлял, какими должны быть мои действия, но как только раскрыл рот, то услышал.
— Привет, командир, оселок есть?
Голос был вполне подобен человеческому, а сам он смотрел на меня так спокойно и расслабленно, будто знал уже не первый год.
— Ч-чего? Оселок?
— Точильный камень. Нож надо заточить, затупился малость.
Что ему сказать? Совершенно ничего в голову не приходило.
— Я покопался в твоих инструментах, не нашел.
Я пытался соединить концы с концами (зверь, оселок), но не выходило.
— Коса есть, значит и оселок должен быть.
Я кивнул, но промолчал.
— Очень надо.
Ни слова с моей стороны.
— Для работы.
Так как я продолжал молчать, он ожидающе поднял брови:
— Ну?
— Есть оселок, да, — пришел я в себя, — он тебе срочно нужен? Прямо сейчас?
— Да я как бы настаивать не могу, но вот крысы повсюду шастают. Ни тебе, ни мне они особо не нужны.
Вот, значит, для чего нужен колышек, догадался я.
— И много крыс в нашем королевстве? — улыбнувшись, поинтересовался я.
Он глубоко вздохнул и удрученно покачал головой. Видимо моя веселость была ему в тягость.
— Ну, как сказать? — он показушно посмотрел на потолок, — Пока тянешь с оселком, их становится все больше и больше.
— Не проще ли яд купить? — не торопился я с его просьбой.
— Если только желаешь моей смерти.
— А крысоловку?
— Крысы стали умнее, — возразил он, и добавил, как бы намекая, — вот люди не торопятся умнеть, а крысы — да.
Видя, что я не уловил его мысль, он оставил недосказанность и перешел в лобовую атаку:
— Командир, я что, многого прошу? Просто одолжи оселок, и разбежимся по своим делам. Чего вас так тянет болтать по пустякам!
Было видно, что ему не хватает в жизни толкового собеседника, и я не тянул на такого.
— Сейчас принесу.
Я поднялся на несколько ступенек… и ничего не мог с собой поделать.
