– да-да, просто невероятно, правда? – Матильда внезапно прервала ее словами:
– А мне плевать.
– Что?..
– На все, что ты тут мелешь, мне плевать. Ты даже не представляешь себе, до какой степени мне на это плевать. Как я плевала на все, что ты мне рассказывала прежде. Твоя жизнь меня интересует меньше всего на свете. Я готова проткнуть себе барабанные перепонки, лишь бы больше не слышать тебя.
– …
– И если я с тобой сегодня встретилась, то лишь потому, что обещала сестре. Она хочет, чтобы я выходила из дому, вела активную жизнь, общалась с людьми. Сама не знаю, как мне пришла в голову эта идиотская мысль – встретиться именно с тобой. Я просто забыла, какая это пытка – слушать твои россказни.
– …
– На самом деле в одном пункте я с тобой согласна: твой Энтони, наверно, действительно феномен. Потому что только феномен способен выносить такую, как ты.
– …
– Предоставляю тебе самой заплатить по счету. Ты ведь знаешь, что я теперь безработная, – бросила Матильда перед тем, как встать и выйти из бара.
А Сабина еще несколько минут сидела в шоке, не в силах двинуться. Наверно, ее слезы тоже были в шоке, им никак не удавалось пролиться из глаз. Наконец она пришла в себя, расплатилась и тоже вышла. Сейчас ей хотелось только одного – встретиться с Энтони и рассказать ему обо всем, что произошло.
На следующее утро Агата порасспросила сестру о том, как прошел вчерашний вечер. Матильда не стала входить в подробности, просто коротко сказала, что это было «волнительно» – вновь увидеться с подругой.
Несколько дней спустя Агата сказала сестре:
– В следующий вторник нас с Фредериком пригласили на торжественный вечер в Гран-Пале[30], там будет даже сам Макрон. А мне так хочется на него посмотреть! Тебе не трудно было бы посидеть с Лили?
– В следующий вторник?
– Да.
– Очень жаль, но у Сабины день рождения, я обещала ей прийти.
– Ну, ничего страшного, вызовем приходящую няню. Это прекрасно, что ты развлечешься. Ты уже придумала, что ей подарить?
– Да, конечно, – роман Боланьо.
– Вот как… не знаю такого.
Матильде очень хотелось ответить: «А я и не сомневалась, что ты такого не знаешь!» – но она предпочла оставить эту шпильку при себе. Ей все чаще и чаще приходилось сдерживаться, чтобы не осыпать сестру колкостями. Лучше было до поры до времени не отравлять атмосферу в доме. Вынужденная совместная жизнь, да еще в такой тесноте, делала особенно трудной для каждой из сестер необходимость терпеть характер другой. И тяжелее всего приходилось Матильде. Ее раздражал каждый поступок Агаты, она считала сестру попросту слабоумной. Взять хотя бы ее идиотскую манеру восторгаться всем на свете – точь-в-точь безмозглая девчонка. Например, эта фраза: «Там будет даже сам Макрон. А мне так хочется на него посмотреть!» Кроме того, Матильда подозревала, что под безмятежной добротой Агаты скрываются весьма неприязненные чувства. Несмотря на уверения Фредерика, она была убеждена, что Агата хочет одного – выжить ее из дома. Матильда боялась прямо спросить у нее, так ли это, – сестра уверяла, что готова ждать сколько угодно, – но ни минуты не сомневалась, что та спит и видит, как бы от нее избавиться.
