В этот момент они были на равных. Она не была ни виноватой, ни невиновной. Он не был ни жертвой, ни насильником. Они просто были людьми, которых объединяло одно — желание.
— Я сейчас больше всего на свете хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, — смело призналась она.
Он шумно выдохнул и шагнул к ней.
Бабочки в ее животе превратились в дрожь, охватившую все ее тело.
— Ты уверена? — Он отвел прядь волос от ее лица, даже не касаясь ее кожи, но заставив ее замереть в предвкушении. — Потому что я хочу прижаться губами к твоим губам. Я хочу почувствовать, как твое тело прижимается к моему.
— Да, — выдохнула она.
Он наклонил голову и поцеловал ее обнаженное плечо. И ее соски сразу же затвердели, а все ее тело потянулось к нему, как цветок тянется к солнцу.
Он обвил руками ее талию и, слегка покусывая, стал целовать ее шею. Она ахнула и схватила его за плечи, чтобы не потерять равновесия, а потом сама стала целовать его шею, чувствуя солоноватый вкус его кожи.
— Я испачкала помадой твой воротник, — предупредила она.
— Хорошо. — Он куснул ее за ухо, и тепло разлилось по ее телу. — Можешь ставить на мне любые отметины. — Его язык коснулся чувствительной ложбинки за ее ухом.
Ей захотелось рассмеяться от этого сумасшедшего триумфа. Это было нездорово — испытывать такой собственнический инстинкт, но она ничего не могла поделать с собой. Она хотела, чтобы весь мир знал, что он принадлежит ей. Она хотела, чтобы и он знал это. Она ухватилась за его галстук и впилась губами в его шею, ставя на нем отметину. А потом она нежно лизнула образовавшийся засос.
Он улыбнулся, а потом прижался губами к ее губам, в свою очередь стараясь дать ей понять, что она принадлежит ему. Его поцелуй не был агрессивным, но он вызвал в ней ощущение принадлежности ему.
Он поднял голову и посмотрел на нее, как варвар, оценивая попавшуюся ему добычу.
«Вот оно», — подумала она. Она отдаст свою девственность ему, и она не испытывала ни колебаний, ни сожалений. Она так долго мечтала об этом — найти мужчину, чье прикосновение заставит ее забыть обо всем. Испытать страсть, которой она не смогла бы противостоять. Это было безумием, но таким восхитительным и реальным.
Она приподнялась на цыпочки и положила ладонь ему сзади на шею, призывая его накрыть ее губы своими.
Мир застыл. У него вырвался стон. Крепкие руки обхватили Жизеллу, прижимая ее болезненно напряженные соски к его твердой груди.
Он с жадностью ласкал ее спину, одной рукой развязывая узел на ее платье, а другой поднимая шелковую ткань ее подола так, что она нежно скользнула по ее бедрам, и они оказались прижатыми к его брюкам. Она немного отстранилась, чтобы расстегнуть пуговицы на его сорочке, а потом положила ладони на мускулистую грудь, покрытую шелковыми волосками.
