Он был неотразим. Великолепный, горячий и твердый. Его грудные мышцы вздрагивали от ее прикосновения, что привело ее в восторг. Она наслаждалась его реакцией, когда у него вырвался стон в ответ на ее ласки. Она поцеловала сначала один его сосок, потом другой.
Он схватил Жизеллу за волосы и приподнял ее голову, чтобы осыпать поцелуями нежную шею девушки. Его губы были горячими, и она почувствовала, как у нее дрожат колени. Она выгнула все свое тело навстречу ему, полностью сдаваясь, и прижалась своим животом к затвердевшей плоти, упиравшейся в молнию его брюк.
Он опустился на колени, и она слегка покачнулась, лишенная опоры.
Его руки стали гладить ее бедра, и он посмотрел на нее, ожидая ее реакции, чтобы убедиться, что она хочет этого.
Она хотела. Ее лоно пульсировало в предвкушении, и вся она была так разгорячена, что с трудом могла дышать.
Когда из-под ее платья показались крохотные трусики, он взглянул на тонкий кружевной шелк. Она выбрала эти кружевные трусики цвета бургундского вина для него. Это был сознательный выбор, хотя в тот момент она полностью не отдавала себе в этом отчета.
Он облизнул губы, и ее мускулы сократились от предвкушения. Ее лоно пылало, и ей казалось, что источник пульса находится там. Кейн провел пальцем по верхней части ее трусиков, от одного бедра к другому, едва касаясь ее кожи.
Она всхлипнула, замерев в ожидании и желая большего.
Он медленно стянул с нее трусики. У нее перехватило дыхание, и боль между ног усилилась.
Она с трудом дышала, думая, что должна испытывать стеснение, но чувствовала лишь восторг. Все, что она когда-либо испытывала по отношению к мужчине, усилилось в тысячи раз. Желание сводило ее с ума. Ей хотелось поторопиться, но она стояла и не шевелилась. Ей хотелось броситься к нему на шею, но она собиралась быть такой, какой он хотел ее видеть. В этот момент она была полностью в его власти и хотела, чтобы он руководил сценарием.
Он нагнул голову и поцеловал внутреннюю часть ее колена.
Она покачнулась и оперлась о его плечи.
— Прислонись к дивану, — бархатным голосом приказал он.
Она прислонилась к спинке дивана и вцепилась руками в мягкую кожу.
Кейн прижался щекой к внутренней стороне ее бедра.
— Такая мягкая, — пробормотал он.
Она умирала. Умирала от ожидания и желания.
Горячее влажное прикосновение породило в ней восхитительные чувства, и она ахнула от восторга.
Он раздвинул ее ноги и встал на колени между ними. Она оказалась как бы в ловушке, с задранной до талии юбкой, полностью открытая его взгляду и зажатая между диваном и его телом. Ее ногти чуть не разрывали мягкую кожу дивана, потому что она была словно в состоянии агонии из-за его стремления свести ее с ума.
