* * *
Его разбудил солнечный луч, ползущий по носу. Луч бил из щели между половыми досками. Где-то кричали чайки. Наверху уже наступил день. Мотылек выбрался из ящика, с трудом переставляя затекшие ноги. Взобрался по ступеням, толкнул крышку — та легко поддалась. Высунув голову, осмотрел кухню — деда не было. Засов на входной двери был открыт. Обеденный стол немного перекосился, его некогда крепкие ноги разъехались в разные стороны.
Выбрался из подпола. Чайник на плите был теплым. На столе стояла грязная кружка, лежали хлебные крошки. Видимо, дед позавтракал и ушел на работу. Часы на стене показывали половину девятого.
Мальчик спустился в подпол, аккуратно собрал все картофелины обратно в ящик, поставил на место банку с солеными огурцами. Поднял наверх шаровары и штормовку, развесил на веревке во дворе просушить. Надел синюю форму и побежал в школу.
* * *
Любовь к девочке на несколько лет старше — безнадежна. Мотылек это понимал. Любовь действительно звали Любовью. Любе было четырнадцать. Да что скрывать, этой весной ей уже исполнилось пятнадцать. Она была выше его на две головы. У нее были восхитительные рыжие кудри и глаза цвета Волги. Когда она сердилась, глаза темнели и становились цвета Свияги.
В этом году она заканчивала восьмой класс. Мотылек — четвертый. Благодаря Острову они целый год учились вместе.
Систему школьного образования на Острове можно было бы назвать экспериментальной, если бы она была рождена смелой мыслью какого-нибудь новатора от педагогики. Но директор школы Р. Р. Николаев называл ее вынужденной, чиновники в районном управлении соглашались и закрывали глаза. На Острове проживал двадцать один ребенок младшего и среднего школьного возраста. Все дети учились в островной школе номер один, где работали четыре учителя и директор. Один учитель мужественно нес на своих хрупких старушечьих плечах все младшие классы: дети от семи до девяти учились вместе три года подряд, каждый год проходя заново программу младшей школы. Ребята десяти-пятнадцати лет получали основы среднего образования от трех учителей-многостаночников, достигших вершин мастерства в преподавании различных дисциплин столь разновозрастной аудитории.
Такая система сложилась еще в тридцатые годы, когда специальным указом Наркомпроса островитянам запретили возить детей на катерах в нормальную береговую школу «во избежание попыток побега со стороны пациентов психиатрической лечебницы». Тогда же запретили иметь и собственные катера. Зато построили школу, маленькую, всего на два класса, и одну крошечную учительскую — но свою.
